Краткое содержание рассказа я умею прыгать через. Главные персонажи, которые окружают Алана

Книга Алана Маршалла «Я умею прыгать через лужи» – автобиография австралийского писателя. Это роман о сильном ребенке, который не видел в своем недуге препятствий для того, чтобы стать сильным достойным человеком и осуществить свою мечту.

Повествование начинается с рассказа о рождении Алана, о надеждах, возложенных на первого сына матерью и отцом, лучшим в округе объездчиком лошадей. Однако их чаяния рухнули, когда в мальчика разбил детский паралич. Его ноги бездействовали и с течением времени их мышцы полностью ослабли.

Алана поместили в больницу, где он был единственным ребенком в палате. Поначалу было тяжело отвыкнуть от дома, но вскоре мальчик привык к больничной жизни и даже обрел там взрослых друзей. Алану сделали операцию, и после нее мальчик стал чувствовать себя очень плохо. Фактически впервые Алан осознал, что он болен. После этого тяжелого периода он пошел на поправку. Врач стал ставить мальчика на костыли и вывозить на воздух в инвалидной коляске, чему Алан очень радовался.

После выписки Алан стал ходить на костылях и посещал школу. Дети не воспринимали его, как калеку и не дразнили, а с радостью с ним играли. Алан тоже не чувствовал себя чужаком среди них. Его смущало лишь отношение к нему среди взрослых, которые смотрели с сочувствием и призывали своих детей быть острожными в играх с мальчиком.

Алан сдружился с одним из лидеров класса Фредди Хоуком и своим соседом Джо Кармайклом. Мальчишки выступили секундантами на его драке с главным силачом школы, Стивом Макинтайром. Отец позволил Алану драться и посоветовал настоять на драке палками. Так как у Алана были развиты плечи и руки, он с легкостью одолел Стива.

С Джо Алан дружил теснее всего, они вместе ходили на охоту и рыбалку. Джо всегда терпеливо относился к обычным для Алана, идущего на костылях, падениям. Когда мальчики забрались в кратер потухшего вулкана, и Алан мучительно поднимался из него ползком, Джо с братиком ждали друга, вопреки просьбе идти по своим делам.

Семья Маршаллов была бедной, но отец скопил на коляску для Алана. Теперь сын не падал и не выматывался на прогулках. Он научился плавать, единственный в округе.

Возчик Питер Маклеод однажды взял Алана с собой в лагерь лесорубов. Мальчик посмотрел, как валят лес, помогал разжигать костер и готовить и восхищался сильными лошадьми Маклеода. Для него, как позже сказал отец, это была проверка на самостоятельность, которую Алан выдержал.

Спустя два года Алан поразил отца, научившись держаться в седле на пони. Повзрослев, Алан записался на курсы бухгалтеров в колледже Мельбурна, мечтая работать по профессии и потом стать писателем. Родители решили ехать вместе с ним, тем более что объездка лошадей уже не была актуальна с распространением автомобилей. Джо, узнав об отъезде друга, заметил, что ему будет сложно передвигаться на костылях по людному городу. Но Алан как всегда отбросил все опасения: «Кто думает о костылях!»

Маршалл Алан

Я умею прыгать через лужи

Алан Маршалл

Я умею прыгать через лужи

ОБ АЛАНЕ МАРШАЛЛЕ И ЕГО КНИГЕ

Обычно книги больше рассказывают об авторе, чем личное с ним знакомство. С Аланом Маршаллом - крупным современным писателем Австралии все у меня получилось наоборот. До знакомства я прочел его книгу со странным, на наш слух, названием "Я умею прыгать через лужи". Эта книга, искренняя и страстная, сразу пленила меня. Повествовалось в ней о мальчике-калеке, которого тяжелая болезнь в раннем детстве лишила возможности ходить. О его страданиях. О его упорстве и о том, как, пользуясь костылями, он учился двигаться самостоятельно.

Мальчик был сыном объездчика лошадей. Он рос среди необычной, буйной и суровой природы. С детства общался с людьми очень тяжелого труда, с аборигенами, которые после колонизации Австралии стали пасынками своей изобильной родины, едва добывающими на хлеб очень тяжелым трудом. И от них, от этих людей труда, от обездоленных, но не сломившихся, маленький австралиец воспринимал их мудрость, их трудолюбие, их душевное богатство. Необычная это была книга. Она и в малой мере не повторяла автобиографические книги о детстве и юности, принадлежащие перу великих писателей. От нее так и веяло необычным могуществом природы, на фоне которой с особой болью вырисовывался недуг маленького, мужественного человека. Но при всем том книга была глубоко оптимистическая, улыбчивая, прошитая здоровым народным юмором. Словом, книга эта, изданная Детгизом для детей, по-настоящему увлекла меня, взрослого и не молодого уже человека. Как-то очень заинтересовала в авторе, и я живо представил его этаким худощавым, обиженным природой человеком, смотрящим на мир мудрыми, печальными глазами.

Так было по прочтении первой книги Алана Маршалла. Потом я узнал, что он прилетел в Москву. Узнал и удивился - каково-то ему с костылями совершить такое гигантское путешествие через добрую половину земного шара, да еще со многими пересадками в пути. Мы назначили свидание в ресторане нашего литературного клуба, и вышло так, что я немного опоздал. Народу в этот час было не очень много. Я знал, что Алан уже здесь, и стал искать глазами худощавого человека с мудрыми, печальными глазами.

И вот из-за стола, за которым сидели мои друзья, знатоки литератур английского языка, вдруг поднялся могучего сложения крупный человек, с красиво вылепленной, большой головой, с загорелым лицом, со светлыми глазами, глазами, в которых светилась приветливая улыбка. Он широко улыбался мне навстречу, видимо забавляясь тем, что глава мои, несколько раз скользнув по его лицу, продолжали искать кого-то другого. Только тут заметил я, что богатырь этот стоит немного странно, прочно опираясь о стол обеими, большими, очень сильными руками.

Так мы познакомились. И в первый же день этого знакомства образ человека-страдальца с печальными; глазами, созданный моим воображением, разметался в пух и прах. Да, конечно, все было так, как описано в его книге. Могучий торс вырастал из неподвижных, высохших ног. Были, разумеется, и костыли. Но, несмотря на все, человек этот был необыкновенно подвижен, продвигался быстро, нес свое тело легко и, я бы даже сказал, изящно, и лицо его при этом неизменно хранило бодрое, жизнерадостное выражение, а в светлых глазах не угасали огоньки юмора.

Потом, познакомившись поближе, я узнал, что к человеку этому, столь безжалостно обиженному судьбой, меньше всего подходит название калека. Скажу, не боясь впасть в преувеличение, что среди множества иностранных писателей, которых я знаю и с которыми дружу, нет человека более активного, деятельного, подвижного, да, именно и подвижного, чем он. Он постоянно в разъездах по своей огромной, редко населенной стране. Собирает материалы. Читает лекции. Выступает на рабочих митингах. Он в курсе всех дел своего народа и один из самых активных граждан своей страны.

С юных лет он мечтал стать писателем и осуществил эту свою мечту. Как человек и как писатель он посвятил себя активной борьбе против социальной несправедливости и неустанно ведет эту борьбу и в жизни и в литературе. Он давний и пламенный друг Советского Союза. Он видит в нашем государстве, в нашем социальном строе прообраз будущего мира на земле. Он верит в социализм, в его победу, и даже в труднейшие дни истерических испытаний, когда многие из друзей страны нашей начинали колебаться или даже временно покидали нас, Алан Маршалл был непоколебим в своей вере в социализм и в первую страну социализма.

И тогда, в 1964 году, после первой своей поездки по Советскому Союзу, поездки большой и утомительной, он, легко перенеся все дорожные тяготы, писал:

"Поездка в Советский Союз породила у меня, как у писателя, живые мысли; Я хочу во весь голос рассказать о тех чудесах, которые я видел там, чтобы австралийцы, менее счастливые, чем я, могли разделить со мною радость открытий, сделанных во время этого путешествия".

Может быть, это била просто вежливая фраза, которой он благодарил гостеприимных хозяев? Ничего подобного. Мой друг Алан не из тех, кто говорит протокольные комплименты. Вот уже два с лишним года он на деле осуществляет эти слова. Пишет статьи. Читает в университетах и колледжах лекции о Советском Союзе: Выступает среди рабочих. Настоящий человек, преданный своей идее.

Он уже не молод. Ему давно перевалило за шестьдесят. Но какое юношеское пламя в его светлых глазах! Какая в нем вера и убежденность!

Это творческий человек до мозга костей. Даже в своих разговорах он продолжает творить и рассказывает так интересно, что каждый такой его рассказ, оброненный хотя б в застольной беседе, - это почти готовая новелла. Его можно записывать и сдавать в печать.

Так и случилось однажды. Алан рассказал друзьям о том, как много лет назад он с другом-аборигеном остановили лошадей на мысе Йорк, на берегу океана, и увидели стаю птиц тяжело опускавшихся на мокрый прибрежный песок. Это были птицы из Сибири, пересекшие материк и океан, чтобы перезимовать в теплой Австралии.

Они живут у нас. Набираются сил, а в ответ на наше гостеприимство уничтожают у нас вредных насекомых, - рассказывал писатель, - потом они улетают в свою Сибирь вить гнезда и выводить птенцов, а наша страна становится лучше, потому что на полях: наших меньше вредителей!

И, обобщая, писатель сообщил:

С тех пор прошло много лет. Я встречал не мало советских людей на нашей земле, и каждый их приезд делает мою Австралию немного лучше. Вы оставляете у нас частицу своего доброго сердца, и нам становится легче жить.

Оксана Кругерская записала этот прелестный рассказ Алана, и он, этот рассказ, как бы оброненный автором на дороге, впервые вышел на русском, а не на английском языке.

Мы же - советские люди, советские читатели - можем сказать, что и сам автор рассказа является такой вот перелетной птицей, которая, прилетая к нам, оставляет у нас частицу своего сердца, своей души, запечатленную в статьях и книгах, и тем делает нас богаче, помогает нам жить.

Таким даром писателя советским читателям является автобиографическая трилогия Алана Маршалла. В ней три части: уже знакомая нам "Я умею прыгать через лужи" и продолжающие ее - "Это трава" и "В сердце моем".

Перед читателем проходит жизнь мальчика, юноши, мужчины - человека нелегкой судьбы, с зорким глазом и широко раскрытым сердцем, чутко реагирующим на беды и боль своего народа. Это книги суровые, мужественные, правдивые. И хотя писатель вряд ли в них что-то домысливает - судьба его решается как судьба типичного австралийца-труженика, прокладывающего свой нелегкий жизненный путь сквозь джунгли капиталистического общества.

Книга смело вводит советского читателя в мир мало знакомой ему страны, по образы этих книг, в ходе чтения, становятся нам близкими и дорогими, и невольно, забывая о том, что это всего только книга, мы начинаем волноваться за их судьбу, переживать их невзгоды, печалиться и радоваться вместе с ними.

Алан Маршалл - один из тех счастливых писателей, который своими книгами, статьями, публичными лекциями, рефератами, выступлениями, всей нелегкой жизнью своей помог многим найти свое место, обрести веру в свои силы, ощутить радость бытия. И книга, которую вы сейчас начнете читать, это он сам, мужественный, неутомимый, жизнерадостный, с веселой хитринкой в светлых, совсем молодых глазах.

Вот все, что я счел долгом сказать вам, читатель, напутствуя вас в путешествие по этой книге, по жизни моего австралийского друга Алана Маршалла.

Б. Полевой

ПРЕДИСЛОВИЕ K РУССКОМУ ИЗДАНИЮ

Впервые все три части моего автобиографического романа выходят под одной обложкой. И как радостно, что это исключительно важное для меня событие произошло в Советском Союзе, в стране, которой я, как писатель, обязан столь многим и с народом которой связан уважением и дружбой.

Автобиографическая трилогия | Книга №1

В действительности многое зависит только от способности человека воспринимать окружающий его мир. Если видеть грязь и невзгоды, значит ничего другого разглядеть не получится, а если знать про существование верных друзей, мудрых родителей, хороших людей, то среди них не получится обнаружить сторонников негативного понимания жизни. Разве Австралия может считаться образцом для подражания, где к человеку относятся как к человеку? Судя по мнению Алана Маршалла – может. Если брать для рассмотрения творчество иных австралийских писателей – всё обстоит с точностью до наоборот. Соответственно и читатель, в зависимости от присущей ему способности мыслить, примет книгу “Я умею прыгать через лужи”, поверив писателю, либо усомнившись в правдивости приведённых в тексте слов.

Главный герой произведения – это автор. Он вспоминает о детстве, каким здоровым родился, после заразившись полиомиелитом, навсегда утратив возможность передвигаться на ногах без сторонней поддержки. Все относились к нему с пониманием, никто не акцентировал внимание на его физическом недостатке. Маршалл представил Австралию идеальной страной, где каждый житель наделён равными возможностями, поэтому главный герой уверенно участвует в забавах со сверстниками, совершенствуется и воспринимает присущую ему уникальность. Он может без боязни ходить в школу, драться с мальчишками и не воспринимать себя ущербным, ведь бить его или быть побитым им, не считалось зазорным. Конечно, Маршалл о многом недоговаривает, представив читателю скорее сказку, нежели отразив происходившие с ним на самом деле события.

Становление автора происходило постепенно. Он сожалел о невозможности пойти по стопам отца – стать объездчиком лошадей. Ему пришлось принять долю страданий, так как родители хотели вылечить сына, чем причиняли Алану невыносимую боль. Других серьёзных проблем у главного героя произведения не было. Если ему хотелось оседлать лошадь, то практиковался на пони. Если научиться плавать – шёл на озеро и учился. И однажды стало ясно, что профессия отца не настолько хороша, чтобы ей уделять внимание – население Австралии массового пересаживалось на автомобили. Получилось лучше, нежели можно было желать. Мехи из громадного несчастья позволили начать ковать писательский талант.

Читателю было бы полезно познакомиться с творчеством Алана Маршалла. Не в силу стремления подражать в воспитании детей, а дабы сделать общество похожим на предлагаемое автором. Ведь почему возникают сомнения в правдивости изложенного Аланом? Именно из-за несоответствия имеющегося в повседневности с похожим на утопию австралийским обществом. Всё чрезмерно идеализировано, заставляет сокрушаться над неимением схожих моментов в обыденности и намечает тот путь, по которому человечество когда-нибудь всё-таки начнёт движение.

Не будь в центре повествования, при всём этом, человека, отличного от прочих, то как тогда книга могла восприниматься читателем? Вполне возможно, что автору пришлось бы сконцентрироваться на других проблемах общества, по очевидной причине оказавшихся вне его дум. Над главным героем постоянно довлеет понимание необходимости преодолевать боль, он осознаёт непохожесть, старается достигнуть поставленных целей, реализует себя по мере возможностей, обретая навыки, которыми обделены его знакомые, видит положительное отношение, принимает за должное и продолжает совершенствоваться. У него нет времени на иное, да и мал он для критического понимания.

Неспроста творчество Маршалла тепло приняли в Советском Союзе. Куда бы не двигалось его население, оно видело будущее примерно таким, каким оно показано в книге Алана. Задумался ли тогда советский читатель, почему рассказанная история случилась не в той стране, где должна была произойти на самом деле? Впрочем, общество живёт не по тем законам, по каким желает, а подчиняется выполнению установок избранной группы людей. И ежели некая группа сумеет реализовать модель из произведения “Я умею прыгать через лужи”, значит Золотое время наконец-то наступит.

На вопрос Краткое содержание рассказа "Я умею прыгать через лужи" заданный автором Добрососедство лучший ответ это В этой повести сам автор вспоминает свое нелегкое детство. Будучи ребенком Алам заболевает детским церебральным параличом и впоследствии у него отнимаются ноги, и двигаться он может только при помощи костылей. Он оказывается сильным мальчиком, который борется со своим недугом. Труды его были славно вознаграждены: Алам стал удачливый охотник; смелый наездник; хороший пловец в горном озере, которого опасаются даже взрослые, победитель в палочном бою. А в конце повести Алан собирается стать бухгалтером и писателем.

Ответ от Прослушать [гуру]

Ответ от Јарль Лонсевиль [гуру]
Известный австралийский писатель Алан Маршалл в талантливой повести рассказал необычную историю своего детства. Он родился в глухом австралийском поселке в семье объездчика лошадей. Отец мечтал сделать из него бегуна и наездника, но, когда мальчику минуло шесть лет, его приковал к постели полиомиелит. Алан долго лежал в больнице, перенес тяжелую операцию, с трудом передвигался на костылях. Но он ни в чем не хотел уступать своим сверстникам. Исключительная настойчивость, мужество и жизнелюбие помогают мальчику сделать невозможное - победить неизлечимый недуг. Подвергая себя суровой закалке и неустанной тренировке, не щадя парализованных ног, он карабкается на скалы, сползает в овраги, учится плавать в холодном горном озере, которого опасаются даже взрослые, занимается охотой и рыбной ловлей и в довершение всего становится отличным наездником. Жизнь в семье, в школе, среди друзей, сочувствующих его несчастью, и врагов, издевающихся над калекой, история преодоления Аланом своей физической беспомощности - таков сюжет автобиографической повести Маршалла.

Ответ от шеврон [новичек]
выфвфыв

Ответ от Нияз Фатхилисламов [новичек]
ы

Ответ от Алёна Баженова [новичек]
Мальчика из книги «Я умею прыгать через лужи» , который мечтает объезжать скакунов, разбивает паралич. Путём невероятных тренировок и силы воли ему удается отбросить костыли и начать самостоятельно ходить.
Шарль Лонсевиль Мудрец (17560) 5 лет назад
Известный австралийский писатель Алан Маршалл в талантливой повести рассказал необычную историю своего детства. Он родился в глухом австралийском поселке в семье объездчика лошадей. Отец мечтал сделать из него бегуна и наездника, но, когда мальчику минуло шесть лет, его приковал к постели полиомиелит. Алан долго лежал в больнице, перенес тяжелую операцию, с трудом передвигался на костылях. Но он ни в чем не хотел уступать своим сверстникам. Исключительная настойчивость, мужество и жизнелюбие помогают мальчику сделать невозможное - победить неизлечимый недуг. Подвергая себя суровой закалке и неустанной тренировке, не щадя парализованных ног, он карабкается на скалы, сползает в овраги, учится плавать в холодном горном озере, которого опасаются даже взрослые, занимается охотой и рыбной ловлей и в довершение всего становится отличным наездником. Жизнь в семье, в школе, среди друзей, сочувствующих его несчастью, и врагов, издевающихся над калекой, история преодоления Аланом своей физической беспомощности - таков сюжет автобиографической повести Маршалла

Очень кратко Автобио­гра­фическая повесть о мальчике-инвалиде, который сумел преодолеть последствия неизлечимой болезни.

Главы 1–4

Алан родился в семье объездчика лошадей по фамилии Маршалл. Отец мечтал, чтобы сын стал хорошим наездником и выигрывал соревнования бегунов, но его мечты не сбылись - в начале девятисотых годов, пойдя в школу, Алан заболел полиомиелитом, детским параличом. В маленьком австралийском посёлке Туралле, недалеко от которого жили Маршаллы, о болезни Алана говорили с ужасом и почему-то связывали её с идиотизмом.

Маршалл переехал в австралийский штат Виктория из глухого Квисленда ради того, чтобы две старшие дочери могли учиться. Он обожал лошадей и считал, что они ничем не отличаются от людей. Дед Алана по отцу, рыжеволосый пастух-англичанин, приехал в Австралию в 40-х годах XIX века и в том же году женился на ирландке. Отец Алана, младший в семье, унаследовал ирландский темперамент. Начав работать с двенадцати лет, Маршалл исколесил всю Австралию, объезжая лошадей на фермах. Родителями мамы Алана были ирландка и немец-музыкант, который приехал в Австралию с оркестром.

Вскоре после начала болезни спина Алана начала искривляться, а сухожилья в больных ногах так стянулись и затвердели, что мальчик не мог разогнуть колени. Местный доктор, имевший смутное представление о полиомиелите, посоветовал три раза в день укладывать Алана на стол и выпрямлять ему ноги. Процедура эта была очень болезненная.

Выпрямить ноги не удалось, и родители отвезли Алана в больницу соседнего городка. Мальчика положили в просторную палату с множеством кроватей, где он был единственным ребёнком.

В своей болезни Алан видел лишь временное неудобство. Боль вызывала у него злость и отчаяние, но, окончившись, быстро забывалась. Люди считали болезнь Алана ударом судьбы и называли его храбрым мальчиком.

Мне казалось, что назвать человека храбрым - всё равно что наградить его медалью.

Он считал, что не заслуживает звания храбреца, и боялся, что рано или поздно его уличат в обмане.

Через несколько дней Алан сроднился с палатой и её обитателями. Первым его другом стал Ангус Макдональд, изготовитель лучших в мире ветряных мельниц. Однажды он спросил Алана, почему его вечерняя молитва такая длинная. Мальчик объяснил, что у него очень много просьб к богу, которые он добавляет к обычной молитве и «опускал ту или иную просьбу лишь после того, как она удовлетворялась».

Алан представлял бога в виде силача, одетого в белую простыню, боялся его, но «всё же считал себя существом, от него независимым». По ночам больные стонали и взывали к богу. Алану странно было это слышать - он считал, что взрослые настолько сильны, что никогда не испытывают страх или боль. Образцовым взрослым для мальчика был его отец.

Однажды в палату положили человека, допившегося до белой горячки. Такого Алан не видел никогда. Выпивая, Маршалл становился весёлым, поэтому мальчик не боялся пьяных, но выходки новичка его напугали.

Утром Алан подарил несчастному куриное яйцо. Завтраки в больнице были скудные, поэтому многие пациенты покупали яйца. По утрам медсестра собирала подписанные яйца в кастрюльку, и больничный повар варил их вкрутую. Часто соседи по палате угощали друг друга. Алану, которому каждую неделю присылали десяток яиц, это доставляло особое удовольствие.

Вскоре старшая сестра сообщила Алану, что ему сделают операцию.

Главы 5–9

Операцию Алану делал доктор Робертсон - высокий мужчина, всегда одетый в щегольской костюм. Мальчик лежал на столе, ждал, когда доктор наденет белый халат, и думал о луже у ворот своего дома. Сестра не могла перепрыгнуть через неё, а у Алана это всегда получалось.

Проснувшись после операции, Алан обнаружил, что ещё лежит на операционном столе, а его ноги обёрнуты влажным гипсом. Мальчику велели не двигаться, но от напряжения его ногу свела судорога, от этого на внутренней стороне гипсе образовалась складка, а большой палец на ноге согнулся. Когда гипс высох, складка начала давить на бедро, а палец - нестерпимо болеть.

В течение следующих двух недель эта складка врезалась в бедро Алана до кости. Боль, которую испытывал мальчик, становилась всё сильнее.

Даже в краткие промежутки между приступами боли, когда я забывался в дремоте, меня посещали сны, которые были полны мук и страданий.

Алан пожаловался доктору, но тот решил, что ребёнок ошибается, и у него болит не палец, а колено. Через неделю у Алана началось местное заражение, и где-то на ноге лопнул нарыв. Он сказал Ангусу, что больше не может терпеть эту боль и, кажется, сейчас умрёт. Встревоженный Ангус позвал сиделку, и вскоре доктор уже распиливал гипс на ноге мальчика.

Неделю Алан метался в бреду, а когда пришёл в себя, Ангуса в палате уже не было. Нога мальчика теперь была в лубке и больше не болела. Доктор Робертсон нашёл, что он слишком бледен и велел вывозить его на больничный двор в инвалидном кресле. Алан не был на улице целых три месяца и наслаждался свежим воздухом.

Сиделка оставила Алана одного. Вскоре у больничного забора показался знакомый мальчик - он приходил с матерью в больницу и дарил Алану разные вещи. Сейчас он захотел угостить друга леденцами и перебросил кулёк через забор, но до Алана он не долетел.

Мальчик ни на секунду не усомнился, что не сможет достать леденцы. Подъехать к кульку он не мог - колёса кресла застревали в песке. Тогда Алан начал раскачивать кресло, пока не опрокинул его. Мальчик сильно ушибся, но всё же дополз до конфет.

Поступок Алана произвёл большой переполох среди сиделок. Они не могли понять, что мальчик не позвал на помощь, потому что не считал себя беспомощным. Отец понял его, но попросил выбрасываться из кресла только ради чего-то серьёзного.

После этого случая доктор принёс Алану костыли. Правая, «плохая» нога мальчика была полностью парализована и висела плетью, но на «хорошую» левую ногу можно было немного опереться. Поняв это, Алан быстро научился передвигаться на костылях и перестал обращать внимание на свои беспомощные ноги и искривлённую спину.

Через несколько недель Алана выписали.

Главы 10–12

Сначала Алан не считал себя калекой, но вскоре был вынужден признать, что подходит под это определение. Взрослые вздыхали над Аланом и жалели его, дети же не обращали внимания на его увечье. «Плохая» нога, похожая на тряпичную, даже повысила авторитет Алана среди сверстников - теперь у него было нечто, чего не имели остальные.

Мальчик был счастлив, но взрослые «называли это ощущение счастья мужеством». Они заставляли своих детей помогать Алану и этим всё портили. С мальчиком начинали обращаться как с существом, отличным от других. Он сопротивлялся «этим влиянием извне», не хотел мириться с нисхождением и постепенно из покладистого ребёнка превратился в забияку.

Ребёнок не страдает от того, что он калека, - страдания выпадают на долю тех взрослых, которые смотрят на него.

После больницы родной дом с такими тонкими стенами, что их колебали порывы ветра, показался Алану тесным, но он быстро освоился и вскоре уже ухаживал за своими любимцами - попугаями, канарейками и опоссумом.

В ближайшую субботу должен был состояться ежегодный школьный праздник - большой пикник у реки, на котором проходили соревнования бегунов. В прошлом году Алан участвовал в соревнованиях, но был слишком мал, чтобы выиграть.

В этот раз Алан бежать не мог. Отец посоветовал ему смотреть, как бегут другие, и забыть о больных ногах: «Когда первый из бегунов коснётся грудью ленточки, ты будешь вместе с ним».

Главы 13–16

Каждое утро жившие рядом дети отвозили Алана в школу. Им это нравилось, так как они могли по очереди проехаться на самодельной коляске мальчика. В школе было только два учителя - для младших и старших классов. Учителя старших классов Алан «боялся, как тигра», потому что тот наказывал нерадивых учеников тростью. Не плакать во время наказаний считалось наивысшим мужеством, и Алан «воспитал в себе презрение к трости», чем вызвал восхищение одноклассников. Учиться мальчик не любил - на уроках он вертелся, хихикал и не успевал усвоить пройденный материал.

Постепенно костыли стали частью тела Алана. Его руки и плечи «развились вне всяких пропорций». Мальчик сильно уставал, часто падал и ходил весь в синяках и ссадинах, но это его не огорчало. Алан начал дружить с самыми сильными мальчиками в школе.

Я не понимал тогда, что, преклоняясь перед всяким действием, воплощавшим силу и ловкость, я как бы возмещал свою собственную неспособность к такого рода действиям.

Алан чувствовал себя запертым в собственном теле, как в тюрьме. Перед сном он представлял себя псом, который мчится по бушу огромными прыжками, свободный от оков непослушного тела.

Летом во дворе школы ставили железный бак с питьевой водой. Каждую перемену возле него начиналась давка - каждый хотел напиться первым. Алан толкался в толпе наравне со всеми. Однажды он подрался из-за воды со школьным силачом Стивом Макинтайром.

Целую неделю после этого они враждовали и, наконец, решили выяснить отношения в честной драке, о чём Алан и сообщил родителям. Мать испугалась, но отец знал, что рано или поздно это произойдёт, сын должен научиться «принимать удары в лицо». Маршалл посоветовал сыну драться сидя и на палках.

Алан выиграл бой, после чего учитель наказал обоих «дуэлянтов» тростью.

Главы 17–19

Лучшим другом Алана был Джо Кармайкл, живший по соседству. Его отец работал в имении миссис Карузерс, а мать была прачкой. Они были одни из немногих взрослых, не обращавших внимания на увечье Алана. Ещё у Джо был младший брат, бегавший «как кенгуровая крыса». Присматривать за ним друзья считали самой тяжёлой обязанностью.

После школы друзья почти не расставались. Они охотились на кроликов в зарослях и искали птичьи яйца для своей коллекции. К падениям Алана Джо относился философски - он просто садился рядом и ждал, пока друг отдохнёт и придёт в себя, и никогда не бросался на помощь, если Алан об этом не просил.

Однажды мальчики с двумя приятелями отправились на гору Турал - потухший вулкан, в кратер которого было так весело скатывать большие камни. Для Алана это было изнурительным путешествием, но приятели не хотели его ждать, и мальчику пришлось задерживать их хитростью, чтобы подняться на гору и скатить первый камень вместе со всеми.

Оказавшись на вершине, ребята решили спуститься на дно кратера, и Алану пришлось остаться. Он был раздражён и злился на Другого Мальчика, который жил в нём.

Он был моим двойником; слабый, всегда жалующийся, полный страха и опасений, всегда умоляющий меня считаться с ним, всегда из эгоизма пытающийся сдерживать меня.

Этот мальчик ходил на костылях, тогда как Алан воспринимал себя здоровым и крепким. Прежде чем что-то сделать, Алан должен был освободиться от страхов Другого Мальчика.

Вот и теперь Алан не стал слушать своё второе «я», оставил костыли на краю кратера и пополз вниз на четвереньках. Спуститься оказалось гораздо легче, чем подняться наверх. Алану с трудом давался каждый ярд. Джо старался ему помочь, но приятели не стали их ждать - они быстро поднялись наверх, сбросили на друзей огромный камень и удрали.

Несмотря на это, Джо и Алан остались довольны происшествием.

Главы 20–22

Маршалл, обеспокоенный тем, что сын возвращается с прогулок измученным, собрал денег и купил Алану настоящую инвалидную коляску, катить которую можно было с помощью специальных рычагов. Коляска сильно расширила возможности Алана. Теперь он вместе с Джо часто отправлялся на реку порыбачить.

Однажды, увлёкшись ловлей огромного угря, Джо упал в воду и промок. Штаны, которые он повесил сушиться над костром, загорелись. Джо бросил их в воду, и они стремительно пошли ко дну. Возвращаясь домой в темноте и без штанов, замёрзший Джо утешался тем, что догадался очистить карманы.

Алан решил научиться плавать и летними вечерами ездил к глубокому озеру. Помочь мальчику был некому, и он руковод­ствовался только картинками в детском журнале и наблюдениями за лягушками. Год спустя он, единственный из всей школы, прекрасно плавал.

Около дома Маршаллов росли высокие эвкалипты, под которыми часто останав­ливались на ночлег бродяги и сезонные рабочие. Отец Алана, сам исколесивший всю Австралию, называл этих людей путешественниками и всегда давал им кров и пищу. Алан любил слушать рассказы о местах, где они побывали.

Я всегда верил всему, что мне говорили, и огорчался, когда отец посмеивался над историями, которые я спешил ему пересказать. Мне казалось, что он осуждает людей, от которых я их слышал.

Статус бродяги определялся количеством ремней, повязанных вокруг вещевого мешка. Один ремень носили новички; два - ищущие работу; три ремня носили временно неработающие; а четыре - те, кто вообще не хотел работать.

Эти люди нравились Алану потому, что никогда его не жалели. Костыли казались им не такой уж и тяжкой бедой.

Главы 23–28

Почти все взрослые разговаривали с Аланом покрови­тель­ственным тоном и подшучивали над его бесхитростностью. Только бродяги и «сезонники» охотно беседовали с ним. Таким был и сосед Алана, возчик дров Питер Маклеод, приезжавший домой только на выходные.

Алану очень хотелось увидеть, как выглядят «девственные заросли» откуда Маклеод возит лес. Сосед пообещал взять мальчика с собой во время каникул, думая, что родители его не отпустят. Однако Маршалл решил, что сыну нужно посмотреть мир, и Маклеоду пришлось взять его с собой.

Мне приятно было сознавать, что я один и волен поступать так, как мне заблаго­рас­судится. Никто из взрослых сейчас не руководил мной. Всё, что я делал, исходило от меня самого.

Оставив коляску у дома Маклеода, Алан отправился в путешествие на длинных дрогах, запряжённых лошадьми. Первую ночь они провели в заброшенной хижине дровосека, вторую - на берегу ручья, и только на следующий день достигли лагеря лесорубов.

Четверо обитателей лагеря встретили Алана с удивлением. Один из них сказал, что мальчик никогда не сможет ходить, но Маклеод оборвал его: «Если храбростью этого парнишки подбить башмаки, им износа не будет». Он сделал то, в чём мальчик больше всего нуждался: поднял его до уровня здоровых людей и вызвал уважение к нему.

Вскоре Алан освоился в лагере, помогал лесорубам разжигать костёр, готовить еду и даже побывал в гостях у одного из них.

Главы 29−33

Восторженный рассказ Алана о поездке доставил его отцу большое удовольствие. Особенно понравилось Маршаллу, что Маклеод позволил мальчику управлять своими лошадьми, которыми очень гордился. Он окончательно убедился, что пара крепких и умелых рук значит не меньше, чем здоровые ноги.

Маршалл считал, что его сын никогда не сможет ездить верхом, но вполне способен научиться управлять упряжкой. Алан был с этим не согласен и твёрдо решил научиться сидеть в седле.

Школьный приятель разрешил Алану отводить к водопою своего пони. У животного был покладистый характер, и вскоре мальчик научился держаться в седле. Прошло много времени, пока Алан научился управлять пони, нашёл способ не падать на крутых поворотах, спешиваться и садиться в седло самосто­ятельно.

Теперь я ‹…› выискивал места, где не смог бы пройти на костылях, и, проезжая по ним верхом, становился равным своим товарищам.

Два года спустя Алан приехал домой верхом, чем сильно удивил и испугал отца.

На дорогах Австралии появлялось всё больше автомобилей. Постепенно машины заменяли лошадей, и работы у Маршалла становилось всё меньше. Алан теперь ездил на пони, которого объездил ему отец, и часто падал. Маршалл учил сына падать правильно, расслабляя все мышцы, чтобы удар о землю был мягче.

Маршалл быстро решал трудности Алана с костылями, но даже он не знал, чем займётся сын после школы. Лавочник из Туралле приглашал Алана вести его документацию, но мальчик хотел найти работу, требующую способностей, свойственных только ему. Он сказал отцу, что хочет писать книги. Маршал поддержал сына, но попросил немного поработать в лавке, чтобы встать на ноги.

Через несколько дней Алан увидел в газете объявление о приёме на бухгалтерские курсы в мельбурнском коммерческом колледже. Мальчик выдержал экзамены и получил полную стипендию. Родители Алана решили переехать в Мельбурн, чтобы не оставлять сына одного.

Джо сказал, что другу, наверное, будет трудно передвигаться по огромному городу на костылях. «Кто думает о костылях!», - с презрением воскликнул Алан.