Василий Анисимов: «Украинская Православная Церковь – луч света в темном царстве. Руководитель неофициальной пресс-службы упц мп василий анисимов обвиняет украину в пролитии крови

Василий Семенович, мы обсудили главную проблему, с которой сталкиваются на Украине и Православная Церковь и церковная журналистика – это проблема власти. Власть не восстанавливает Церковь в юридических правах, не возвращает экспроприированное большевиками имущество, вмешивается во внутренние дела Церкви, узаконивает расколы…

И этой проблеме в будущем году исполняется – ни больше, ни меньше - а сто лет! С Великой Октябрьской революции, с расстрела у стен Лавры священномученика Владимира, митрополита Киевского, как начали прессовать Церковь и до сих пор остановиться не могут. Во всех постсоветских странах давно простились с наследством атеистического тоталитарного прошлого, в западноевропейских о нем и не знали, а мы все в нем живем. Как на хуторе, затерянном близ Европы.

- Вызов архиереев в прокуратуру на допросы из той же традиции?

А чего их не вызывать? Все старенькие, есть еще андроповской лагерной отсидки, шины, как у нас принято, поджигать не будут – допрашивай, сколько душе угодно. За время независимости Украинская Православная Церковь, еще не оправившись после 70-летних ужасных репрессий, дважды подверглась разбоям и погромам (униатами в Галиции и филаретовским расколом на Волыни), в результате которых у нее были отобраны сотни храмов. Подверглась грабежу (вся церковная касса УПЦ была прихватизирована М. Денисенко и депутатами) и мафиозной экспроприации ее имущества (Владимирского собора, здания экзархата на Пушкинской, Выдубецкого и Феодосиевского монастырей, здания Духовной академии, старых и восстановленных храмов), которое либо отбивалось боевиками, либо коррумпированной властью передавалось расколам. И эти беззакония осуществлялись в условиях клеветы и информационной блокады, когда Православной Церкви не давали возможности ни возразить, ни оправдаться.

- И такие блокады случались не единожды?

Первый раз еще при Филарете, когда начались униатские погромы в Галиции. После того, как Горбачев и папа римский договорились о возрождении унии, греко-католикам разрешили регистрировать общины, и они сразу начинали претендовать на православные храмы. Чтобы избежать храмовой войны, создали четырехстороннюю комиссию (Рим, Москва, Киев, Львов), которая должна была по-братски разделить имущество церкви: если большинство общины желало оставаться в православии, за ними сохранялся храм, а меньшинству все вместе строили другой, если же большинство желало унии, храм передавался им, а православным строили новый. Гарантами выступали папа римский, московский патриарх, киевский митрополит и львовский униатский епископ. Но в 1990 году к власти в Галиции пришли руховцы, уния получила властный ресурс, и начался разгром православия: суды пачками снимали православные общины с регистрации, милиция, ОМОН, боевики, штурмами, мордобоем, с применением слезоточивого газа «черемуха» брали храмы, выбрасывали из них православные общины. Побитые, потравленные газом священники приезжали в Киев, проводили на Пушкинской у Филарета пресс-конференции, но в СМИ ничего не попадало. Все валилось в государстве, и под этот раздрай католицизм энергично восстанавливал свои позиции в Украине. Православные Патриархи и прежде всего – Московский, писали обращения к папе римскому с призывом остановить произвол, но он молчал, как рыба. К середине 1992 года во Львовской епархии из 600 приходов у УПЦ оставалось не более десятка, остальные были насилием обращены в унию или ушли в автокефальный раскол.

- А почему демократия не защитила?

Потому что произвол творила как раз демократическая власть, которая победила партноменклатуру в трех галицких областях. Она оказалась еще более тоталитарной, нетерпимой к инакомыслию, чем их предшественники. К тому же тогда было не до Церкви: рушилось государство, у людей сгорели все сбережения, гиперинфляция, пустые прилавки, массовое закрытие предприятий. Да и мало кто понимал, что и к чему в церковной проблематике. Я тогда спрашивал Филарета, как можно защитить православные общины в Галиции, он лишь разводил руками: вот написал опять письмо Леониду Макаровичу. Но кто Кравчука там слушал? Любопытно, что через несколько лет Иоанн Павел II выступил с посланием по поводу юбилея унии, в котором указывал, что православные и униаты совместно прошли мученический путь при тоталитаризме, а теперь существуют во взрастающем диалоге любви!

- Иезуитство?

Безусловно. Ошельмовать, зачистить, а потом вспомнить о христианской любви. Второй раз информационную блокаду Православной Церкви организовали уже Кравчук с Филаретом. В мае 1992 года на Харьковском Архиерейском соборе за многочисленные преступления Филарет был низложен и изгнан из церковного руководства. Новым Предстоятелем УПЦ был избран Блаженнейший Митрополит Владимир. На следующий день по всем центральным СМИ архиереи были объявлены путчистами, врагами Украины, митрополит Владимир – шпионом, и началось шельмование Церкви, а за ним и погромы. Блаженнейший Владимир давал по два-три интервью в день, но ничего не появлялось ни в газетах, ни на телеэкранах. Впервые ему дали несколько минут на УТ-1 лишь через полтора года для поздравления православных верующих с Рождеством 1994-го. Затыкали не только государственную, но и церковную прессу. «Православную газету», которую редактировал митрополит Владимир, издавали подпольно в какой-то районной типографии в Черниговской области.

- И таким образом прорывали блокаду?

Не только церковной прессой. Была, например, мощная независимая оппозиционная газета «Независимость» с полуторамиллионным тиражом, которая выступила против лжи и произвола по отношению к УПЦ. Тираж одного ее номера был большим, чем тиражи всех церковных СМИ за несколько лет. Во времена Кравчука вырезками из «Независимости» вся Лавра была заклеена.

- Чтобы защищать Церковь, надо было быть оппозиционным изданием?

- «Независимость» боролась с президентом Кравчуком, его преступным детищем – филаретовским расколом, и это было естественно. Когда наш оппозиционный кандидат Леонид Кучма выиграл президентские выборы, газета стала пропрезидентской, и ее позиция по расколам воспринималась как позиция власти, это было замечательно, поскольку вдруг прекратились все судебные тяжбы с филаретовскими нардепами и чиновниками. Проблемы наступили, когда Кучма к концу 1990-х стал филаретовцем. Но тогда еще были живы стандарты свободной прессы. Помню такой любопытный случай. Я написал какой-то антираскольничий материал, и вдруг меня вызывает главный редактор Владимир Кулеба и говорит, что к нему пришли несколько наших ведущих журналистов и потребовали не только снять этот материал с номера, но и созвать редколлегию, чтобы кардинально поменять позицию газеты в отношении религиозного конфликта. Он всегда меня поддерживал, потому советовал подготовься: оппоненты настроены решительно, и, мол, боюсь, мы с тобой окажемся в суровом меньшинстве. Я и сам был членом редколлегии, пришел на заседание. Там заявляют, что вот мы много лет изобличаем раскол, но ситуация давно уже изменилась: лидеры демократических фракций и партий раздражены позицией газеты, Леонид Данилович тоже уже завзятый «поместник», с Филаретом не разлей вода, и в администрации недоумевают или даже негодуют. Поэтому «НЗ», как демократическая, пропрезидентская газета, должна изменить свою политику в этом вопросе. Я оправдывался, напоминая, что мы не по конъюнктурным мотивам подняли эту проблематику, убеждали всех, что раскол – это криминальное преступление, подтверждали все это в судебных тяжбах, и смена курса будет воспринята читателями, как предательство. Стали голосовать, голоса разложились поровну, четыре на четыре, но голос редактора, по положению о редколлегии, учитывается за два, поэтому мы победили, и газета осталась на прежних позициях. Сегодня никто не верит, что была когда-то свободная пресса, где и журналист был независим в своем издании, и издание могло быть независимым от власти и денег. Конечно, неподконтрольные СМИ никому не нужны и, по сути, обречены. В 2000 году «Независимость» разорилась, но она сыграла свою роль в защите Православной Церкви.

- А через год информационную блокаду УПЦ устроил уже Леонид Кучма?

Совершенно верно. Осенью 2000 года был убит журналист-львовянин Георгий Гонгадзе (его похитили, когда он вышел из посольства США), лидером социалистов Александром Морозом была обнародована прослушка (пленки Мельниченко) президента Кучмы, где он гневно выражается в адрес журналиста. Оппозиция, американцы и европейцы стали трясти власть, как грушу, и для президента все закончиться могло не только сумой. Чтобы сбить протестный накал, заткнуть галичанам рот, Кучма решил срочно организовать «планетарный» и «судьбоносный» визит папы римского на Украину, причем, не только во Львов, но и в Киеве, где католических общин с гулькин нос. Естественно, против визита выступила УПЦ, памятуя не только многовековую кровавую деятельность унии на Украине, но и недавний погром ее общин в Галиции. Поначалу против выступили и лидеры расколов – автокефального и филаретовского, но власть их быстро прижала к ногтю, и они бросились танцевать польку-бабочку. Поразительно, но даже националистическая культурная элита – писатели, историки, культурологи – даже не пикнули.

- А что в этом поразительного?

Дело в том, что украинская национальная литература, начиная с Шевченко, Панаса Мирного и др. – принципиально антикатолическая и антиуниатская. Антипапские стихи Кобзаря были католиками прокляты и сожжены. Такая же и националистическая историография (Костомаров, Грушевский и др.). Солидарна в этом вопросе была и советская коммунистическая украинская культура, на которой выросли нынешние националистические «диячи». Здесь был вековой консенсус: католицизм и уния – это палачи и родной православной веры, и культуры, и казачества, и всего украинского народа. Думалось, что деятели культуры подвергнут остракизму организаторов «триумфального» папского визита. Но оказалось, что и националистов можно отформатировать – они влились в общей пропагандистский хор: наконец-то, всю жизнь о папе только и мечтали! Поэтому УПЦ оказалась в глубоком одиночестве в своем неприятии папского визита. Как Кучма не уговаривал Блаженнейшего Владимира, как его не клеймили со всех экранов, он был непоколебим. УПЦ обратилась к папе, чтобы он отложил визит до лучших времен.

- От Православной Церкви так никто и участвовал в судьбоносном визите?

- А где ты этот опыт обрел?

В 1997 году во Франции. Париж, август, зной, мы, две журналистские семьи тащимся в какой-то музей по тротуару вдоль какого-то канала, наши дети брызгаются водой из бутылок. Улица пустынна, ни людей, ни транспорта. И вдруг навстречу Иоанн Павел едет на своем папа-мобиле, перед нами был поворот дороги на мост, когда он начал поворачивать, мы помахали, он притормозил, мы подбежали, сделали снимки, он нас перекрестил и поехал дальше. Никакого ажиотажа. Мы уже несколько дней жили в гостинице, я смотрел французские новости, и там тоже никаких новостей о папе не увидел. Оказалось, в Париже папа встречался с католической молодежью, но никакой планетарности французы ему не организовывали. Я об этом и сказал нашим организаторам. Скромность – сестра величия.

- Послушали?

Выяснилось, что и их самих никто не слушал. Папские визиты уже были обкатаны в десятках стран, поэтому нашим просто дали жесткую программу, что и как надо делать. И они были не организаторами, а подневольными исполнителями. Тем не менее, подготовка к визиту обернулась многомесячным пропагандистским торжеством католицизма на Украине. Первым делом плотно взяли информационное пространство, чтобы в него не попали протестные мнения, а также любые исторические напоминания о казаках, Шевченко, Грушевском. Были и пряники: более сотни журналистов из ведущих СМИ с семьями были приглашены в Рим и чуть ли не на месяц знакомились с Вечным городом и Италией за счет Католической Церкви. Они вернулись горячими симпатиками папы. Эфиры всех каналов заполнили восторженные рассказы о папе, о католической Церкви, ее трудах и днях. В новостных программах открыли рубрики: навстречу визиту! Осталось 80 дней – что сделано? Осталось 79 дней и т.д. Беда заключалась в том, что они не только папу хвалили, но еще устроили и форменную травлю Православной Церкви-отказнице. На всех каналах появились какие-то эксперты-католики, которые вещали, что УПЦ выполняет указания России, держит украинский народ в духовной неволе, настраивает против европейской цивилизации, которую олицетворяет папа римский. Распалились до того, что на УТ-1, главном государственном канале, объявили православие заскорузлой азиатской ересью. Власть, слепив из Церкви «образ врага» и натравив на нее СМИ, смогла перевести дыхание от «кассетного скандала».

- А сами верующие?

Им не привыкать к агрессивной клевете. Кроме того по всем епархиям, монастырям, храмам прошли инспекции из милиции, прокуратуры, пожарников, санэпидемстанции, налоговиков, местных властей, которые провели со священнослужителями строгие профилактические беседы и брали с них обязательства не организовывать и не поддерживать протесты против столь важного для державы дела. Но всех запугать они не смогли. Программу триумфального въезда папы в Софию Киевскую и Лавру испортили православные братства Валентина Лукиянника: его старушки перекрыли въезды в святыни, а разгонять их под телекамерами не решились. Так что они выпали из программы.

- Ну а как же независимая пресса?

Ее как-то опять не оказалось. Провластные, оппозиционные (демократические), иностранные СМИ солидарно пропагандировали визит. После закрытия «Независимости» меня пригласили вести политику и экономику в еженедельник «Наша газета +», партийное издании СДПУ (О) с хорошим тиражом в 250 тыс. экз. Лидером партии был Виктор Медведчук, в нее входили известные политические деятели – Кравчук, Марчук, Зинченко, Суркис, Балога, Плужников, Шуфрич и другие, она имела свою фракцию в парламенте и мощные медиа-ресурсы: газеты, радио, телеканал «Интер». Медведчук хорошо относился к Блаженнейшему, митрополит даже венчал его. Я думал, что проблем с антираскольничьими и антиуниатскими публикациями не будет. Но когда я несколько материалов напечатал, эсдеки на своей партийной конференции осудили «одностороннюю позицию» своей газеты в освещении религиозных проблем. Поскольку они, дескать, исповедуют европейские стандарты свободы слова, и я должен представлять все точки зрения, а не только УПЦ.

- А этих стандартов кто-то придерживался?

Нет, конечно. Все наши оппоненты, а это подавляющее большинство украинских СМИ – провластных, оранжевых, грантоедских, националистических, давали только раскольничьи и униатскую точку зрения, а немногие симпатики всегда требовали плюрализма. И при Кучме, и при Ющенко, и при Януковиче. Какой комментарий УПЦ не даст, рядом непременно появится филаретовский. Даже в изданиях регионалов. Так что правда всегда была искаженной. Когда начался ажиотаж с папским визитом, я пришел к Блаженнейшему Владимиру и попросил сформулировать основные пункты неприятия Православной Церковью этого визита. Митрополит был крайне удручен начавшейся травлей, даже немного раздражен, что с ним редко случалось, и говорит: «Почему вы спрашиваете? Вы уже много написали о Церкви, возьмите и сформулируйте, посмотрим, поправим». Я написал большой материал под заголовком «Визит преткновения», в котором проанализировал различные аспекты этого события (исторический, политический, культурологический, межконфессиональный, юридический), Блаженнейший внес правки, и я думал опубликовать в «Нашей газете». Но высшее партийное руководство дало установку: о визите либо хорошо, либо ничего. У меня была полоска в «Киевских ведомостях» и рубрики в еще двух газетах. Но и там не удалось даже в сокращенном варианте напечатать: пиши о чем угодно, только не о визите. В других изданиях тоже не получилось материал пристроить.

- А как удалось преодолеть блокаду?

Случайно, и то лишь в печатных СМИ. Православные депутаты Верховной Рады попросили помочь составить текст обращения по визиту. Я набросал им «рыбу», они подготовили обращение, его, кстати, подписал и Петр Порошенко, но тоже долго не могли издать. Опубликовали лишь за неделю до визита в своей парламентской газете – «Голосе Украины». В разговорах с депутатами я посетовал, что материал не могу опубликовать. Один депутат оказался редактором газеты «Коммунист», он попросил этот текст для публикации. Я думал, они дадут выжимки, но они полностью его опубликовали в нескольких подачах. У «Коммуниста» был большой тираж – под миллион экземпляров. Я затем написал еще один большой материал об отречении нашей власти от своей истории, культуры, что явно проявилось при подготовке визита. Они тоже его опубликовали, и даже успели до визита эти статьи издать отдельной брошюрой и тоже большим тиражом. Все это было необычно. Издания, в которых я работал – «Независимости» и «Нашей газете» - были антикоммунистическими, и я никогда не думал, что с коммунистами какие-то точки соприкосновения найдутся, тем более в церковной проблематике. Ректор Киевской духовной академии о. Николай Забуга тогда говорил: «Я и в страшном сне не мог себе представить, что буду посылать студентов в город, чтобы они в киосках скупали для академии газету «Коммунист»! Но вот приходилось использовать даже такие парадоксальные возможности. Портрет Владимира Ильича, а рядом статья в защиту Православной Церкви. Впрочем, мы в своей полемике оказались правыми, что подтвердили сами католики. В Ватикане итогам визита папы на Украину был посвящен целый выпуск их «Обозрения» с характерным заголовком: «Реванш истории». Никаких «мостов любви», «смиренного паломничества» и т.д., чем нам пудрили мозги, а именно реванш и прозелитизм. Ни киевские князья, ни гетманы, ни запорожские казаки, ни белые цари, ни большевики не пускали папу в Киев, а мы нагнули вашу власть, и она сама папу на своих плечах в матерь городов русских принесла.

- А как Митрополит Владимир отнесся ко всем этим перипетиям?

Он сам был журналистом, редактором с сорокалетним стажем, понимал, что постоянно ждать милости от светских СМИ негоже, и надо создавать свои, через которые распространять церковную точку зрения в информационном пространстве. Он так и сказал: давайте думать, как создать что-то свое. Но как думать? Чтобы какой-то проект в Церкви реализовать, надо приходить со своими идеями, людьми и деньгами. Последнее, как ты понимаешь, всегда было непреодолимым препятствием. Но тут подвернулся случай. Мне позвонил один депутат и сказал, что со мной хочет встретиться министр финансов и глава налоговой Николай Азаров. Я приехал к нему, он говорит, что они вот создали новую политическую партию, и хотели посоветоваться о ее печатных органах. Я, исходя из опыта своей работы, написал им проект политического еженедельника и православного приложения к нему. Партия регионов – это партия крупного бизнеса, олигархов, если уже потянут одно, то потянут и другое.

- Почему приложение?

Потому что у нас уже был опыт работы с православными приложениями светских газет. В 1999 году, в преддверии 2000-летия Рождества Христова, ко мне в «Независимость» обратился магнат, благотворитель и депутат Валерий Бабич, чтобы издать что-то духовно-просветительское и актуальное. Это было зимой, и мы придумали издать газету в 16 полос с концепцией: человек и Великий пост. Это история и практика поста, проповеди, а главное – живые материалы о молитве, милосердии, благотворительности и т.д.. Назвали из пушкинского - «Во дни Великого поста» и издали тиражом в 10 тысяч экземпляров в качестве приложении к светской газете. Этот выпуск очень понравился Митрополиту Владимиру, он говорил, что возил его Патриарху и в Московскую академию, показывал, что и мы можем на хорошем уровне такие проекты осуществлять. Окрыленный Бабич предложил еще один выпуск сделать, посвященный Пасхе, затем Дню Победы со священниками-ветеранами Великой Отечественной, потом выпуск на Троицу. И тираж увеличили до миллиона экземпляров, причем на двух языках. Увеличили и объем издания. Последний перед юбилеем выпуск – «Звезда Рождества» - был уже 64 полосы. С Блаженнейшим я согласовывал и тематику, и проблематику, он даже подвиг редакторский совершил, но все придумывали и осуществляли в свободное от работы время несколько журналистов «Независимости».

-А что за подвиг?

Специфика ежедневной газеты заключается в том, что сотрудник каждый день получает какое-то задание, которое должен выполнить, сам гоняется за горячими темами - работает в очень напряженном графике. Рождественский выпуск был запланирован на конец декабря, когда нагрузка на журналистов удваивается, поскольку все готовят еще и праздничные номера. Мы попали в цейтнот, но все материалы к верстке подготовили в срок. Однако Бабич решил перестраховаться и потребовал, чтобы все тексты вычитали еще и в Киевской духовной академии. Я отбивался, объяснял, что большой объем, они будут две недели читать, и мы просто ничего не успеем. Но он был непоколебим, и пришлось 64 папки с полутора сотней текстов и иллюстрациями везти в академию. А там своя запарка: конец года. Ректор увидел, что я ему принес, замахал руками: читать некогда и некому, приходи после святок, такая ответственность – выпуск в честь 2000-летия Рождества Христова – все, без спешки, в спокойной обстановке вычитаем. Пошел я к Блаженнейшему просить, чтобы он заставил академиков за 2-3 дня прочитать тексты. Он выслушал, сказал оставить тексты и прийти через три дня. В назначенное время я забрал все материалы, помчался в издательство, у себя в кабинете разложил тексты и ахнул: никого он не заставлял, а сам все вычитал и внес правки. Что меня очень впечатлило. Это была высокопрофессиональная работа. Ведь профессионализм – это самый короткий путь от замысла до воплощения. Поэтому я и хотел, чтобы в азаровском проекте, на их базе, финансах, полиграфии, доставке профессиональные журналисты, работая в приложении к основному изданию, обладая независимостью от него, стали голосом УПЦ, ее Предстоятеля в информационном пространстве.

- Но этого не произошло?

Нет. Азаров сказал, что регистрировать издание, искать, где его разместить и т.д. – это долго, не лучше ли приобрести уже готовое. Тогда многие газеты едва сводили концы с концами, были на грани закрытия, я пошел в Союз журналистов, взял данные, сходил в редакции и предложил Азарову выбор из четырех изданий. К моему удивлению, они купили все четыре: Ахметов – «Сегодня», Порошенко – «Правду Украины» и т.д. Церковное информационно-аналитическое издание, которое планировали, как приложение, решили делать отдельно. Он поручил это своим бизнесменам, я встречался с Семиноженко, Гайдуком, другими магнатами, но они никак не могли взять в толк, какая вообще может быть информация и аналитика о Церкви. Бери деньги, выпускай «раскраски» о храмах, монастырях, иконах – что еще нужно? Кстати, только один Порошенко, тему сразу схватил, говорит: не заморачивайтесь, приходите на «Ленинскую кузницу», там есть офис, компьютеры, делайте, что задумали. Порошенко был заместителем Азарова в Партии регионов, но у них уже тогда были какие-то трения, и Азаров говорит: воздержитесь, мы что-то другое придумаем. И через некоторое время мне позвонил один бизнесмен, предложил приехать посмотреть офис, где мы и будем делать православный информационно-аналитический центр. Ваши идеи – наши деньги.

- Круто. А что религиозной аналитики на Украине не было?

Была, еще какая! В откупе Госкомрелигий, воинствующая, атеистическая. Все научные атеисты у нас переименовались в религиоведов, а борьба с Православной Церковью, как была, так и оставалась смыслом их «аналитики», которая до сих пор преподается в вузах. Даже нынешние деятели, все эти еленские, юраши, саганы, черноморцы и т.д., которые занимаются травлей Церкви, науськивают на нее власть и радикалов, проталкивают антицерковные законопроекты в парламенте, - выкормыши неубиенного клуба атеистических религиоведов. Тогда они определяли политику власти в отношении Церкви, стремились диктовать свою волю, изменить свой статус (что и сегодня требуют), даже глумились над святынями и поклонению им. В церковной прессе никто с ними не полемизировал, поскольку в ней вообще никто ни с кем не полемизирует, а для нас это была одна из приоритетных задач. Впрочем, с благотворителями мы очень быстро побили горшки.

- Из-за чего?

Из-за нашего нежелания участвовать в предвыборных информационных битвах. Мы создали центр, названный пресс-службой УПЦ, набрали людей, запустили сайт с ежедневной новостной лентой, аналитическими и полемическими материалами, стали готовить информационно-аналитический журнал. Блаженнейший Митрополит Владимир не только благословил нашу работу, но и сам стал шеф-редактором журнала, вычитывал все материалы. Мы договорились, что Церковь ни за что не платит, но сама осуществляет редакционную политику всех изданий пресс-службы. Благотворители захотели, чтобы и Патриарх благословил нашу работу, поэтому съездили и к нему. Однако вскоре меня вызывает спонсор и говорит: уже второй месяц работаем, множество материалов, но вот почему-то нет ни одной статьи об антицерковной и антиправославной сущности Мороза, Ющенко и прочих влиятельных оппонентов власти. В канун выборов они были бы очень актуальны. Я только рот открыл: мы вообще о таком не договаривались. Я много писал статей, полемизируя с крупными политическими деятелями, с тем же Ющенко, но по их конкретным действиям, а не потому, что они оппоненты Кучмы. Я сказал, что пресс-служба этим заниматься не будет. Не знаю, было ли это предвыборным искушением или изначально задумано, но они хотели использовать церковный ресурс для борьбы с политическими противниками.

- И вы вынуждены были уйти?

Увы! Так и не вкусив от тучных хлебов партии регионов. Нас приютило Украинское отделение фонда единства православных народов. Они занимались благотворительными проектами по многодетным семьям, детьми, но предоставили нам помещение с компьютерами и необходимыми коммуникациями. Финансирование было скудное, мы перебивались с хлеба на воду, но все-таки смогли запустить наш информационный ресурс и в сети и в печатном формате. Мы рассылали свои материалы на много сотен адресов, их стали использовать крупнейшие украинские СМИ, и зажать голос Церкви информационной блокадой, как это было при Кравчуке или папском визите, было сложнее.

- Но сегодня УПЦ, 15 лет спустя, опять оказалась в информационной блокаде?

Сегодня в блокаде не УПЦ, а любое миротворческое слово на Украине. Партия войны – это наши олигархи, которые владеют основными украинскими СМИ, прежде всего телеканалами. Западные грантоедские информресурсы солидарны с нашими ястребами, они и не заикаются о мире. Все российские СМИ – запрещены. Поэтому культивируется воинственная русофобская истерия: не гражданский конфликт, а агрессия России, не ополченцы – а регулярные российские войска и бандиты, не самопровозглашенные республики, а террористические сепаратистские организации. С ними не только мириться, в их сторону плюнуть противно. Кроме того, как известно, Путин решил поработить всю Европу, начал с Украины, и мы, претерпевая лишения, героически на Донбассе защищаем весь цивилизованный мир, который нас в этом поддерживает. Такая пропаганда уже более двух лет господствует в информационном пространстве страны, и не позволяет вести украинский мирный диалог иначе, как через третьи страны. Вот Савченко только заикнулась, что готова на переговоры с донетчанами, сразу из героя превратилась в шпиона и врага Украины. Если бы олигархи захотели, они за две недели установили мир на Донбассе, давая просто объективную, не приправленную злобой, информацию с обеих сторон, поскольку все и везде уже вымотаны этой войной.

- Ты много писал и говорил о том, что Церковь преследуется за свою миротворческую позицию…

А за что же еще? И это очень подлая травля. Ведь Церковь объявила конфликт братоубийственным и гражданским еще задолго до стрельбы на Донбассе. На майдане, при президенте Януковиче. И не только объявила, но и встала между враждующими сторонами. За то, что она защитила тогдашних протестантов, т.е., нынешнюю власть, от насилия, ей никто не говорит «спасибо». Ведь президенту советовали силой разрешить конфликт, но удерживали его не только Джо Байден по телефону, но и Православная Церковь. Умирающий Митрополит Владимир свои апартаменты предлагал, чтобы там встретились и власть, и майдановцы, и правый сектор, и левый, и титушки, и квакушки – все вместе, чтобы без крови решить политические проблемы. А когда УПЦ точно так же, миром, призывает нынешнюю власть решать политические проблемы – это уже непатриотическая, антиукраинская позиция. При этом ни один телеканал за все эти два с половиной ужасных года не удосужился записать большое аргументированное интервью с Блаженнейшим Онуфрием, Предстоятелем крупнейшей Церкви страны, по проблемам войны и мира.

- Боятся?

Конечно. Ведь по опросам Церкви доверяют больше, чем всем ветвям власти вместе взятым. Одним выступлением можно всю пропагандистскую картинку поломать. Поэтому предпочитают оклеветывать, а не слушать. Как при советской власти. К счастью, есть интернет-ресурсы, в том числе новые, их влияние невелико, но они достаточно объемно представляют позицию Церкви и священноначалия по этим проблемам.

- Но на них тоже оказывают давление?

Очевидно, оказывают. Но раз работают, значит, еще терпимо. Нам-то, на радость врагам, уже надо собираться с ярмарки. Весь наш опыт – уже история, малопонятная и малоинтересная. А им приходится самоутверждаться в очень враждебной среде. Если не дрогнут, не испугаются, не продадутся, найдут мужество служить только Церкви, а не власти или политикам – это хорошая закалка для журналиста.

- Но ведь Украина сегодня в лидерах по преследованию журналистов…

Напротив, у нас о них заботятся: правоохранители проводят с журналистами беседы о том, что, вот, мы, конечно, идем в Европу, и свобода слова для всех свята, однако ваши статьи вызывают у народа возмущение и даже агрессию, сами видите – то подожгут, то побьют, то убьют. Поэтому мы вряд ли сможем вас защитить от праведного гнева народного, о чем и предупреждаем. Так что оставляют лишь три пути: молчи, скрывайся и беги. Но многие журналисты держатся, отстаивают свое право на свободу слова. Ведь свобода слова – это свобода правды, и за него стоит побороться.

- Спасибо за беседу!

31.08.09

На прямой линии с читателями "Комсомолки" руководитель пресс-службы УПЦ ответил на религиозные вопросы, которые появились у украинцев после визита в нашу страну Патриарха Кирилла.

"Чем тревожнее вокруг, тем спокойнее лицо священнослужителя"

Добрый день! Анна из Киева. Василий Семенович! Объясните, пожалуйста, логику Патриарха Кирилла в выборе его недавнего маршрута по Украине. Спасибо!

Визит был приурочен к празднику Крещения Руси, дню рождения Русской Православной Церкви. Этим и был обусловлен выбор маршрута Патриарха Московского и всея Руси.

Киев - город, где родилась наша Церковь, и Патриарх приехал к ее истокам.

Крым - апостольская земля. В Херсонесе проповедовали создатели нашей письменности - святые равноапостольные братья Кирилл и Мефодий. Здесь крестился сам креститель Руси - князь Владимир.

С Волыни родом первый московский святой - митрополит Киевский Петр, перенесший кафедру киевских митрополитов в Москву.

Донецк Святейший просто обязан был посетить, поскольку в прошлом году туда не смог приехать его предшественник (Патриарх Алексий по состоянию здоровья вынужден был прервать свой визит в Украину).

В следующий раз Патриарх Кирилл посетит и другие епархии. Скорее всего, он приедет в Одессу.

Здравствуйте! Ярослав из Киева беспокоит. Скажите, как менялось выражение лица Патриарха Кирилла, когда некоторые украинские противники Русской Православной Церкви кричали "Геть московского попа!"?

Священнослужители - странный народ в представлении светских людей. Чем тревожнее кругом, тем светлее и спокойнее их лица. Христос говорил ученикам, что они будут гонимы за правду. На злобу и ненависть надо отвечать любовью. Это и есть христианство. После передряг, связанных с визитом Патриарха в Ровно, Святейший сказал в этом городе у стен захваченного раскольниками храма краткую, но самую вдохновенную речь( http://otechestvo.org.ua/main/20098/0417.htm ) за весь свой визит. Она была полна любви и к своим братьям, и к раскольникам.

Зачем украинские власти хотели напугать Кирилла?

В Украине Патриарха сопровождало много охраны. Говорили даже о возможности терактов. Неужели церковная жизнь в нашей стране так напряжена?

Задача украинской власти заключалась в том, чтобы продемонстрировать Патриарху "альтернативную" точку зрения, как сказал Юрий Богуцкий (замглавы Секретариата президента. - Ред.). Показать, что народные массы жаждут пропагандируемую президентом поместную церковь, оторванную от РПЦ. В столицу эти массы кое-как свезли, но пикеты были жиденькими. В Донецке и Крыму этих масс вообще не оказалось. Было очевидным, что и в Западной Украине, самом религиозном регионе, их тоже не окажется. Ведь интерес к визиту шел по нарастающей: если на патриаршие богослужения в Киеве, Донецке, Севастополе собирались по 20 тысяч верующих, то в крохотном Почаеве было уже 50 тысяч.

Поэтому альтернативные массы надо было выдумать и напугать ими. Что Богуцкий и сделал, пытаясь помешать поездке Патриарха в Западный регион. Я звонил журналистам в Ровенский аэропорт, они говорили, что все встречающие - губернатор, мэр, правоохранители - в недоумении: никакой опасности ни в аэропорту, ни в городе нет. Сторонников Патриарха - тысячи, пикетчиков - горстка. Это потом подтвердили и министр МВД, и глава СБУ.

"Грустно, что творческую энергию мы тратим на полемику с расколами"

Дмитрий. Киев. Василий Семенович, скажите, как визит Патриарха повлиял на церковную жизнь страны?

Ответить на этот вопрос с помощью статистических данных о том, сколько людей воцерковилось, сколько причастилось - невозможно. Таких данных нет. Важно отметить, что впервые за долгие годы телеэкран получил некую высокую альтернативу всему, что говорится с него каждый день. Ведь в прошлом году Патриарха Алексия телезрители так и не услышали: трансляцию обрубили по всем каналам одновременно перед его замечательной речью на Владимирской горке. И других речей не транслировали. Потому что кругом засилье филаретовщины и унии. А в нынешнем году православное слово прозвучало из уст Святейшего. Это было высокое слово. Он в проповедях и речах говорил о многом: о сущности любви, о смысле Крещения, о кризисе, о подвижничестве, о братстве, о единстве, о Православной Церкви в мире. Он напомнил, что нас, православных, на самом деле немного, мы составляем сегодня лишь три процента населения планеты. И 75-80 процентов всех православных мира сегодня объединяет рожденная на берегах Днепра Русская Православная Церковь, которая создала восточно-славянскую цивилизацию.

Какие мы - такое и Православие. Если мы склочные, бездарные - что говорить о нашей вере? Господь и человеку, и народу немного отпускает творческой энергии. Вот увидите, она будет все уменьшаться. Что раньше делалось за час, потребует сутки. Грустно, что свою творческую энергию мы тратим не на что-то созидательное, а на полемику с расколами, унией, властью. Ничего же не создаем ни в экономике, ни в науке, ни в культуре.

Поэтому Патриарх призвал к единству, в котором залог - ни больше, ни меньше, - а нашего будущего. Последнее же свое выступление он закончил словами: "Да хранит Бог Украину!"

Из истории вопроса

Горбачев заявил: если в стране свобода, то свободные выборы должны быть и в церкви

Здравствуйте. Валерий из Харькова беспокоит. Как вы думаете, если бы в свое время киевский митрополит Филарет стал патриархом Московским (а ведь он был близок к этому), произошел бы церковный раскол в Украине?

Филарет, местоблюститель Патриаршего Престола, был очень близок к победе на выборах Поместного собора 1990 года, даже требовал у Анатолия Лукьянова (в 1990-91 гг. председатель Верховного Совета СССР. - Ред.), чтобы Политбюро организовало ему поддержку. Но Михаил Горбачев заявил: если в стране свобода, то пусть свободные выборы будут и в церкви. И тогда неожиданно вместо фаворита, которым был Филарет, в двойку вышли будущий Патриарх Алексий и Ростовский митрополит Владимир, ныне предстоятель УПЦ. Думаю, Промысел Божий был в том, что Филарет не стал патриархом, ведь сколько в нем открылось антицерковного, еретического, что даже пришлось отлучать от Церкви через анафематствование.

"Святейший, скорее всего, шутил, говоря о принятии украинского гражданства"

Правда ли, что Патриарх намерен принять украинское гражданство?

Святейший сказал, что он готов его принять. Но скорее всего, шутил. Ибо в таком случае ему нужно принимать гражданство всех стран, где есть епархии и приходы, монастыри Русской Православной Церкви, а их около сотни. Так что он будет гражданином почти всего мира. Я думаю, это нерезонно. Титул "всея Руси" включает всю историческую Русь, к которой относится и Украина.

ИЗ ДОСЬЕ "КП"

Василий Семенович Анисимов, 50 лет, член Союза журналистов СССР, Национального союза журналистов (1990), Заслуженный журналист Украины (1997).

Окончил школу в г. Смела (Черкасская обл.), затем филфак Киевского госуниверситета имени Т.Г. Шевченко.

С 1987 по 2000 годы работал в газете "Комсомольское знамя" ("Независимость").

С марта 2001 года - руководитель пресс-службы УПЦ, референт предстоятеля Украинской православной церкви. Редактирует официальный сайт УПЦ "Украина православная" с ежедневной лентой новостной и аналитической информации, а также официальный ежемесячник "Вестник пресс-службы УПЦ".

В 2007 году признан "Православным журналистом года" Русской православной церкви.

Дмитрий БЕЛОВ, Николай ЛЕЩУК

В Украинской Православной Церкви Московского Патриархата продолжается противостояние сторонников и противников автономии или даже отделения от РПЦ. Об этом свидетельствует , опубликованная на сайте Одесской епархии.
В переписке речь идёт о комиссии, которая была создана недавно, во время госпитализации митрополита Владимира, с целью выработки поправок к уставу УПЦ, чтобы исключить оттуда намёки на возможность автокефалии и чётко зафиксировать статус УПЦ как части Русской Церкви.
Митрополит Владимир в своём письме выражает сомнение в необходимости существования такой комиссии, которую возглавляет митрополит Донецкий Илларион, и настаивает, что УПЦ и так «мирно живёт» уже с нынешней редакцией устава.
Митрополит Агафангел, напротив, категорически отвергает доводы Владимира и настаивает на необходимости продолжения работы комиссии.
Переписка двух митрополитов не случайно обнародована и стала публичной - в Киеве упорно идут слухи о намерении митрополита Владимира и его окружения собрать новое заседание Синода, где «отыграть» последние решения, выгодные «русской партии» в УПЦ.
Противостояние нескольких центров влияния в УПЦ подтверждается и недавно прошедшими в Киеве торжествами по случаю 20-летия Харьковского собора, на котором после развала СССР большинство епископов отвергли идею автокефалии и низвергли Филарета. Наблюдатели обратили внимание на отсутствие на нынешних торжествах большинства участников исторического события, например, уже упомянутого митрополита Агафангела.

О текущей ситуации в Церкви и историческом Харьковском соборе, который не теряет значения и поныне, «Новый Регион» расспросил Василия Анисимова, главу пресс-службы УПЦ МП.

«Новый Регион» : Почему участников Харьковского собора не было на торжествах?

Василий Анисимов: Я тоже очень удивился. Инициаторов и участников Харьковского Собора, который мы называем историческим, осталось человек десять. Я думал, что всех их пригласят, будут чествовать, вручат какие-то награды, и наши, и патриаршие. Они, действительно, их заслужили. Двое из архиереев всё-таки присутствовали: в Харькове - митрополиты Ириней и Лазарь, в Киеве - опять же митрополит Лазарь и митрополит Сергий.

«Новый Регион»: А не кажется ли вам странным повсеместное присутствие на юбилейных торжествах митрополита Лазаря, особенно в отсутствие других. Он возглавлял праздничную службу в Харькове, выступал с докладом на конференции. А ведь двадцать лет назад он был чуть ли не единственным участником Собора, который горячо выступал против смещения Филарета и избрания нового предстоятеля, из-за чего у него даже сложности возникли с его паствой.

Василий Анисимов: Харьковский Собор был совершенно демократическим собранием. Архиереи решали - ни много ни мало - судьбу Православия на Украине. И каждый брал на себя груз ответственности. Были дискуссии, каждый отстаивал свою точку зрения, и всё это в условиях шантажа и давления, которое оказывал президент Леонид Кравчук даже во время соборных заседаний. И Блаженнейший Митрополит Владимир избирался на альтернативной основе большинством голосов. Конечно, были споры, но когда решения были приняты, никто - ни тогда, ни в последующие 20 лет - не подвергал сомнению их законность и правомочность, в том числе и сами участники. И митрополит Лазарь по праву считается одним из отцов Харьковского Собора. На этапе выработки решений необходимо дискутировать, поднимать проблемы, но когда путь избран, надо твёрдо следовать ему, что наши архиереи и делали.

«Новый Регион»: И, всё-таки, почему архиереи не приехали?

Василий Анисимов: Думаю, так звали. Я спрашивал у митрополита Тернопольского Сергия, он ответил, что его «очень настойчиво приглашали». А других, как я понял, - не настойчиво. На конференции было несколько сот семинаристов - будущих священников, думаю, им было бы важно и увидеть, и услышать людей, которые явили мужественное стояние за Православие, которых преследовали и до Собора, и после него и власть, и уния, и расколы, они многое претерпели, но не дрогнули, и ни за чьи спины не прятались. Это и митрополит Агафангел, и митрополит Онуфрий, и архиепископ Ионафан, и митрополит Иларион, и митрополит Ириней, и митрополит Иов, и владыка Варфоломей и другие. Разного рода сервилистов они в своей жизни ещё увидят во множестве, а настоящих героев надо беречь и на их примере - учиться стойкости. Помню, как через месяц, наверное, после Собора Филарет пресс-конференцию проводил, я к нему подошёл после неё, а он говорит: скоро вы о многих сюрпризах, которые касаются харьковских архиереев, услышите. Он был уверен, что президент, власть на местах всех их, ослушников, додавят, и они уйдут к Филарету в раскол. Но никто, кроме львовского епископа, которого, действительно, прессовали по полной программе, не дрогнул. Так что были люди в наше время!

«Новый Регион»: А вы не исключаете, что есть обида у отцов Харьковского Собора на Блаженнейшего: вместе боролись плечом к плечу, выстояли, он теперь герой, в славе и почестях, а соратников травит его окружение, организовывая всякие провокации, как это происходит в последние месяцы?

Василий Анисимов: Я думаю, Блаженнейший счастлив был видеть их всех, ведь он не раз говорил им: кто я без вас? Так что, очевидно, здесь организаторы конференции что-то перемудрили. А, может, просто какие-то накладки, и ни у кого не было умысла унизить великих архиереев забывчивостью. Хотя, повторяю, надо было назвать всех отцов Собора поимённо, поблагодарить живых, помянуть ушедших - это общепринятая практика. Святейший Патриарх Кирилл в своём приветствии к участникам конференции назвал отцов Харьковского Собора «архипастырями-исповедниками», «святителями, отстоявшими единство Святой Матери Церкви». И это справедливо.

«Новый Регион»: Но ведь другие-то архиереи были, причём приехали издалека.

Василий Анисимов: Человек десять, среди них те, которые в первые месяцы и годы после Собора стали архиереями. На их долю тоже выпало множество испытаний, и они их прошли, как настоящие воины Христовы. Ведь после Харьковского Собора УПЦ была объявлена антинародной, антиукраинской, антигосударственной, её шельмовали, третировали. Стать епископом в то время значило проявить мужество, и прессинг ведь продолжался много лет, до 2010 года. Но подвиг одних не умаляет свершений других. И на юбилейных харьковских тожествах мы должны чествовать отцов-подвижников Харьковского Собора. А то и впрямь получается какая-то героическая поэма без героев.

«Новый Регион»: Доклад Блаженнейшего зачитывал управделами архиепископ Антоний. Многие из него поняли, что Блаженнейший был участником Собора.

Василий Анисимов: Блаженнейший не был участником, его избрали заочно, и он приехал на Украину через три недели после Собора, и не в Харьков, а в Киев. Прошло 20 лет, многое подзабылось, и некоторые люди, в том числе и те, кто помогал готовить этот доклад, думают, что он приехал в Харьков, провёл Собор, а затем - в Киев. Отсюда, полагаю, и фразы в преамбуле об «участнике событий» и «непростых днях 1992 года». Но в конце доклада говорится о том, что известие об избрании Предстоятелем застало Блаженнейшего Митрополита в Финляндии. Это досадная несогласованность.

«Новый Регион»: А как вы оцениваете выступления представителей власти?

Василий Анисимов: Власть у нас не меняется и в прямом, и в переносном смысле. Юрий Богуцкий зачитывал приветствие от Виктора Фёдоровича, как раньше зачитывал приветствия от Виктора Андреевича, Леонида Даниловича. Я не удивлюсь, если он и от Леонида Ильича и Никиты Сергеевича что-то зачитывал. Да и доклад его на конференции прорывным никак не назовёшь. 20 лет Церковь власти об одном говорит - о возвращении статуса юридического лица, о реституции церковной собственности и т. д., а власть ей - о своём, о «гармонизации». Сначала наплодят расколы и прочие рога и копыта, а затем «гармонизируют» правду с ложью, закон с беззаконием - государственная политика! Сегодня Юрий Петрович воспел хвалу Харьковскому Собору, изгнавшему богоотступного Филарета-Денисенко, а через пару недель - вот увидите - пойдёт к Филарету воспеть хвалу его стойкости, и тоже с приветствием от имени Виктора Фёдоровича. Такая у нас в державе гармонь. Я бы вообще советовал нашим чиновникам в рамках евроинтеграции перенять опыт Болгарии, члена ЕС и НАТО, по «гармонизации» религиозной жизни.

«Новый Регион»: А чем он полезен?

«Новый Регион»: В докладах неоднократно звучало, что Харьковский Собор проходил в условиях информационной блокады. А в чём она заключалась?

Василий Анисимов: Религиозная проблематика не была актуальной ни в мае 1992 года, ни до этого. Это ведь были первые месяцы после распада страны: гиперинфляция, купоны, пустые прилавки, люди потеряли сбережения, которые копили всю жизнь, не выплачивали ни пенсий, ни зарплат, остановились предприятия. Нищета, деморализация, народ стоял вдоль улиц, в переходах - продавали, кто что мог. Ну, а у власти от открывшихся перспектив внезапного обогащения в зобу дыханье спёрло - она прихватывала заводы, пароходы - всё на свете, кто у каких ценностей ближе стоял, то и захватывал. Филарет, разумеется, церковную кассу загреб. Это было время грабежа и связанных с ним политических битв, на которые и фокусировалось внимание прессы. Всё трещало по швам, Крым отделялся и т. д. До церковных ли проблем? Да и сама пресса не умела работать по церковной тематике. Разумеется, никто не сообщал ни о проведении Собора, ни о его повестке, ни о его итогах. Власть вообще стремилась не допустить его проведения. Поэтому Собор провели не в столице, а в Харькове.

«Новый Регион»: А что, не было никакой защиты?

Василий Анисимов: Защита была. Среди 20 архиереев был один народный депутат Украины - митрополит Агафангел. Послать милицию, чтобы разогнать собрание, которое организовывает депутат Верховной Рады со своей неприкосновенностью, было невозможно ни тогда, ни сейчас. Но власть использовала не милицию, а боевиков УНА-УНСО. Эта структура была создана ещё КГБ для организации провокаций, а затем перешла на службу власти независимой Украины. Её пестовали, поскольку «не всё, что нужно державе, можно делать законными способами». Боевики, зная свою безнаказанность, могли любую заварушку организовать, сорвать любое собрание. Ведь они таки разгромили епархиальное управление в Виннице, где депутат митрополит Агафангел был правящим архиереем. Поэтому мудрый митрополит Никодим созвал Собор в Харькове, где унсовцев на дух не переносили, причём, так сказать, с учётом правил фортификационного искусства обороны: Собор проходил в монастыре, но не в резиденции митрополита, где обширные помещения, большие проходы, через которые боевики могли пробраться, а в соседнем здании на четвёртом этаже. Там узкие коридоры, узкие лестничные проёмы, два этажа вообще ещё не были переданы Церкви - там какие-то госфирмы были. Словом, митрополит всё сделал, чтобы обезопасить архиереев от любого внешнего давления, кроме, конечно, телефонного, чем президент Кравчук и воспользовался.

«Новый Регион»: А в Киеве знали о проведении Собора?

Василий Анисимов: Верующие всё знали. Тогда вообще было мало церковных начальников, но очень активны были приходы, общественность, братства. Весной 1992 года даже епископа в столице не было: Филарета, после разоблачений и клятвопреступлений, никто не слушал, его и не поминали за богослужениями. Был опальный управделами УПЦ архиепископ Ионафан, который первым выступил с разоблачениями Филарета и попал под запрет. Он - киевлянин, пользовался уважением верующих, вокруг него объединялись священники, монастыри, братства, прихожане - это было какое-то очень пассионарное сообщество: все знали друг друга, болели общим делом, не только переживали за судьбу Церкви, но и стучались во все двери. Их деятельность была эффективной: ведь ни один приход столицы не пошёл за Филаретом в раскол, даже из кафедрального Владимирского собора, где Филарет правил 30 лет, ушли священники, прихожане, а хор в присутствии ошарашенного Филарета спел «Многая лета» новому Предстоятелю и тоже ушёл в Лавру.

«Новый Регион»: Они и привлекали прессу?

Василий Анисимов: Очень настойчиво. Тогда ведь не было такой безумной охранно-пропускной системы. В издательстве «Пресса Украины», где находились редакции самых крупных газет, сидел на центральном входе один вахтёр, который объяснял посетителям, как в какую редакцию и на какой этаж пройти. И каждый журналист - а в издательстве их несколько сотен работало - обязан был принимать всех читателей, посетителей. Люди со всеми проблемами «шли в газету». Такое было время. Ты приходишь на работу, а под дверью кабинета тебя уже ждут посетители. Так я познакомился и с владыкой Ионафаном, и с чернобыльской общиной столицы, с которой мы возводили чернобыльский храмовый комплекс в Дарнице, и со многими священнослужителями.

«Новый Регион»: Но ведь все газеты, кроме «Независимости», не поддержали Харьковский Собор.

Василий Анисимов: Правильнее сказать, проигнорировали. Лгать не хотели, а изобличать Филарета - значило ссориться с Кравчуком, который полгода как был избран президентом, - боялись. А «Независимость» в то время была крупнейшей демократической оппозиционной газетой, на гребне своей популярности, её тираж в 1 млн 700 тыс экземпляров, говорят, ни одна ежедневная газета до сих пор не превзошла. Хотя я был против того, чтобы политическая журналистика включала Церковь в свою орбиту, но Филарет сам в политику влез и сильно подставил Церковь.

«Новый Регион»: Каким образом?

Василий Анисимов: После провала путча в августе 1991 года Кравчук кассу запрещённой КПУ - а это миллионы карбованцев - перегнал Филарету, а тот накануне президентских выборов не только стал горячим агитатором за Кравчука, но и создал церковный Фонд в его поддержку на выборах и даже перечислил в него 600 тыс рублей. Благодаря филаретовскому желанию прогнуться, Православная Церковь заполучила во враги весь демократический лагерь, в нападках на неё они уже не стеснялись в выражениях. Демократы во главе с Вячеславом Чорноволом принесли в газету весь перестроечный огоньковский компромат на Филарета - о том, что он морально разложившийся иерарх, агент КГБ и т. д., - который мы и издали перед выборами. Так что все церковные оппоненты Филарета считали «Независимость» дружеским изданием. Харьковский Собор, если не ошибаюсь, проходил посреди недели: среда - четверг. Накануне, 26 мая вечером, как всегда, неожиданно, нагрянули в редакцию православные активисты: завтра в Харькове собираются архиереи, вы должны там быть, просят-ждут, машина под издательством - всё бросай и поехали. Они всегда были напористые и не принимали во внимание, что у тебя - конкретный объём ежедневных обязанностей, что у тебя завтра сдача полос и материалов, море встреч, что это вообще не твоя тема и т. д. Кое-как отбился, но дал слово, что буду держать оборону в Киеве, напишу большой аналитический материал.

«Новый Регион»: Написали?

Василий Анисимов: Написал. Он назывался «Вслед за Моисеем?» и обосновывал необходимость смены церковного руководства, поскольку Филарет клятвопреступлением, непотребным для монаха образом жизни, связями с КГБ и партноменклатурой вконец дискредитировал Церковь, развалил всё, что можно, его отставки требуют и демократическая общественность, и верующие. И здесь произошёл любопытный, единственный в моей практике случай. Он свидетельствовал о том, что в нужном деле Бог помогает даже в малом. Написать-то написал, а как побыстрее издать? 50−100 строк актуальной информации ещё можно втиснуть, а разворот в тысячу строк? Такие материалы с кондачка не публикуются: их надо согласовывать с руководством газеты, или оно само ставит задачу. Полсотни своих журналистов, высокая конкуренция материалов, жёсткое планирование и т. д., - внеплановый аналитический материал такого объёма будет ждать своей очереди неделями. Это была пятница, конец недели, до обеда все были в запарке - сдавали субботний и воскресный номера, а после обеда я зашёл к главному редактору Владимиру Кулебе. Он, как обычно, куда-то очень спешил, предложил проводить его до машины и по дороге поговорить. Пока мы спускались в лифте, шли к его машине, я кратко ему рассказал о проблеме, он взял распечатку, положил в папку к другим материалам и пообещал прочесть по дороге или уже дома на выходных. Я вернулся в редакцию, занялся другими материалами, а тут звонок - секретарь просит зайти к шефу. Я очень удивился, говорю, что он уехал, я сам час назад его провожал. Оказывается, редактор дорогой просмотрел текст, вернулся в редакцию. Я зашёл к нему, он уже материал подсократил, подписал, отдал в корректуру, говорит: материал актуальный, давай смотреть, в какой из ближайших номеров его поставим. В первых числах июня он вышел. С него, собственно говоря, и началась почти десятилетняя борьба «Независимости» с расколами и властью, их поддерживающей. А я до сих пор бодаюсь с этим дубом.

«Новый Регион»: А статья оказала какое-то влияние?

Василий Анисимов: Оказалась очень своевременной. Тогда своих информационных ресурсов не было, вернее, они остались у Филарета, журналисты из них ушли. Церковь тогда перешла на настенную агитацию. Эта статья и последующие - коль мы вошли в это противостояние власти и Церкви, то я писал через день, да каждый день, - а также материалы Харьковского Собора, листовки, обращения расклеивались на стенах храмов, монастырей, в Лавре, причём в большом количестве. Люди кругом стоят, читают, иногда вслух - это было непривычно. Первые дни после Собора власть была в некотором замешательстве: она и мысли не допускала, что архиереи ослушаются президента, который настойчиво просил не трогать Филарета. Не придумали ничего лучшего, как объявить Харьковский Собор церковным путчем, запустили эту версию в некоторые СМИ, но лепить из Филарета Горбачёва было просто смешно. Тогда решили на законодательном уровне объявить его незаконным.

«Новый Регион»: Через Верховную Раду.

Василий Анисимов: Нет. Через Верховную Раду они боялись, ведь это надо в сессионный зал выносить вопрос, а там же опять депутат-архиерей Агафангел, участник Собора, ему надо слово давать, проводить обсуждение и нарваться на громкий скандал. Какое вообще может иметь дело парламент к Собору архиереев отделённой от государства Церкви? Если права Филарета были как-то нарушены на Соборе, он должен обратиться в прокуратуру, которая надзирает за соблюдением законности. Та должна провести расследование, вынести вердикт и в судебном порядке восстановить законность. Но никто ни в какую прокуратуру не обращался. За два года до Собора при преобразовании экзархата в УПЦ архиереи избрали Филарета предстоятелем, в том же составе, единогласно, они и сняли его с должности, на что имели все основания. Но Кравчук с Плющем предпочитали творить беззаконие тишком-нишком и намерились провести постановление о незаконности Собора от имени президиума Верховной Рады и заставить подписать его всех силовиков.

«Новый Регион»: Что такое президиум Верховной Рады и для чего нужны были подписи силовиков?

Василий Анисимов: Был в Раде такой орган, в который входили руководители парламента, лидеры фракций, они определяли повестку дня заседаний. Впоследствии этот президиум был упразднён. А силовиков заставляли подписать, чтобы они исправляли «злодеяние» - арестовывали архиереев, требовали от них письменного отречения от решений Харьковского Собора. Блаженнейшего Владимира вообще могли не пустить в Украину: при пересечении границы зачитать это постановление о незаконности его избрания, обвинить в соучастии в противоправной деятельности и выдворить. Что, кстати, они тоже пытались сделать. Беспредельщики!

«Новый Регион»: А это постановление было принято?

Василий Анисимов: Да. Но не в том виде, как задумывали. Членом президиума был заместитель головы Верховной Рады харьковчанин Владимир Гринев. Он рассказывал, что чуть ли не до инфаркта ругался на заседании этого президиума, доказывая, что вся эта затея незаконная. Добился смягчения формулировок и замены слова «постановление» на «заявление». Филарет сегодня рассказывает, что Кравчук таки заставил всех силовиков его подписать, последним подпись поставил председатель КГБ-СБУ Евгений Марчук, и Филарет его подозревает в тайных симпатиях к Харьковскому Собору.

«Новый Регион»: Арестам архиереи подвергались?

Василий Анисимов: Руки выкручивали всем, но только львовского епископа Андрея Горака смогли заставить отречься. На аресты не отваживались, поскольку боялись верующих. Тогда к архиереям относились с поразительным доверием, любовью, как к народным героям: все понимали, как им трудно стоять за правду, какому давлению и шантажу они подвергаются. Когда начались погромы и захваты храмов филаретовскими боевиками, люди грудью защищали епископов и священников. Охраны же никакой не было, старухи брались за руки, становились перед боевиками и говорили: мы не дадим в обиду нашего владыку, он за правду, за Церковь нашу многострадальную, Христовую, а вы, супостаты, - за кого? Когда Блаженнейший Владимир прибыл в Киев, его на вокзале встречала огромная толпа людей, одни говорят - 50 тысяч, другие - 80. С цветами, со слезами на глазах, пасхальными песнопениями. В Дарнице эсбэушники пытались снять его с поезда угрозами и уговорами. Он отказался, слава Богу, что они не решились насильно вывести Митрополита из вагона. Представляете, что было бы, если бы встречающим сообщили, что Блаженнейший ехал, да не доехал? Куда бы вся эта толпа пошла, и куда бы бежали от неё Кравчук с Филаретом и Евгенией Петровной?

«Новый Регион»: А какие были варианты у власти по урегулированию ситуации ?

Василий Анисимов: Да никаких. Это была не власть, а отрыжка тоталитаризма. Они были убеждены, что смогут «отыграть» Харьковский Собор нажимом, давлением, уговорами. После неудачного штурма бандитами Лавры народ стал стягиваться в монастырь со всего Киева. Прибыли и высокие сановники. Замминистра МВД генерал Валентин Недригайло убеждал верующих: «Вы же все много лет знаете Филарета, он хороший, а будет ещё лучше, исправится, ну зачем вам чужак?» А тогда в Киев прилетел из-за границы митрополит Макарий, киевлянин, очень уважаемый архиерей, который сыграл решающую роль в защите Лавры. Он взошёл на верхнюю площадку лестницы у 49-го корпуса и обратился к народу: «Идите во все храмы и монастыри и объявите всем, что Филарет - бандит и погромщик, он лишён священнического сана и расстрижен в монахи. У нас новый Предстоятель - Блаженнейший Митрополит Киевский и всея Украины Владимир!» Сановники онемели, народ ликовал. Точка невозврата была пройдена, но власть не желала с этим смириться.

«Новый Регион»: А зачем штурмовали Лавру?

Василий Анисимов: Чтобы не допустить выполнения решений того же Харьковского Собора, чтобы Блаженнейший Владимир не смог приступить к исполнению своих предстоятельских обязанностей. Когда назначенная Харьковским Собором комиссия во главе с протоиереем Фёдором Шереметой пришла в резиденцию Киевских Митрополитов на Пушкинскую принимать у Филарета дела, печать, имущество, финансы, её туда не пустили: Филарет нанял боевиков Корчинского, они забаррикадировались внутри и угрожали комиссии оружием. Так же и с Владимирским собором: боевики закрылись в нём и никого не пускали. Милиция не реагировала. Тогда решили временную резиденцию Блаженнейшего сделать в Лавре, в корпусе N49, откуда он и будет управлять Церковью. Поэтому власти решили разгромить эту резиденцию, захватить сам монастырь и вынудить Блаженнейшего отказаться от приезда в Киев. Мол, куда бы вы стопы ни направили - будем всё громить и захватывать, ваше место - на скамейке Киевского вокзала, а время - до ближайшего поезда обратно, в Москву. Хотите такого позора - приезжайте.

«Новый Регион»: Но ведь захват сорвался?

Василий Анисимов: С Божией помощью. Спецоперацию по захвату Лавры власть поручила МВД, тому же генералу Недригайло. Решили, что сам захват будут осуществлять две сотни боевиков Корчинского. Они сломят сопротивление трёх десятков монахов и семинаристов, разгромят подготовленную для Митрополита резиденцию, отберут у наместника Лавры Питирима ключи от всех лаврских помещений, в них устроят погромы. Корчинский - провокатор с выдумкой, поэтому боевики принесли с собой два мешка презервативов, чтобы разбросать их по монашеским кельям. Филарет должен был доставить десяток «альтернативных» монахов, своих сторонников. Когда всё будет захвачено, должна подоспеть находящаяся рядом милиция с телевидением, навести «порядок» и заявить на всю страну: тут монахи с монахами, верующие с верующими передрались, какие-то, понимаешь, безобразия кругом - сотни презервативов кругом валяются, непонятно, чем вообще эти люди в монастыре занимаются! Будем разбираться. Таким образом монастырь переходил в руки к Филарету, а вся Украина обсуждает сагу о презервативах в Лавре, где к тому же московского ставленника собирались разместить. Подлая и мерзкая провокация.

«Новый Регион»: Но ведь боевики таки захватили Лавру.

Василий Анисимов: Да. Но ненадолго. Во-первых, люди знали, что Филарет попытается захватить обитель, и были настороже. Когда боевики на верёвках через южную стену монастыря проникли в Лавру и начали погром, монахи ударили в колокол, сбежалось огромное количество людей, повсеместно завязались драки, старухи, женщины защищали свою святыню, чего захватчики не предполагали. Они разгромили резиденцию Митрополита, кельи, как и планировали, презервативы разбросали, захватили наместника. Здесь их ждала вторая неожиданность. Наместник оказался бывшим зэком: владыка Питирим за антисоветскую церковную агитацию и пропаганду несколько лет провёл в тюрьмах и на зоне. Испугать его, заставить отдать ключи было просто невозможно. Не на того напали. В-третьих, прокол вышел с альтернативным монашеством: у Филарета, кроме него самого и супруги Евгении Петровны, «монахов» не оказалось, а Корчинского вырядить иноком не додумались. Но главное было в другом: о начавшемся штурме и погроме сообщили митрополиту Макарию. Это был архиерей мирового уровня, знал несколько языков, служил за границей, десятки стран посетил, выступая на различных форумах. Он позвонил замминистру МВД генералу Борташевичу, который руководил спецподразделениями министерства. Так как спецоперация по захвату Лавры была тайной, он не знал, что его же министерство её проводит. К тому же митрополит Макарий пригрозил, что поднимет на ноги все посольства, устроит международный скандал, поскольку милиция не предотвращает форменное кровопролитие. Обескураженный генерал посылает в Лавру отряд ОМОНа. Омоновцы врываются в монастырь, видят, как громилы в спортивных штанах с железной арматурой в руках гоняют по нему старух, монахов и мальчишек-семинаристов, звереют и начинают лупить дубинками и вязать всех подряд - и боевиков, и прикрывавшую их милицию. Мне мой приятель, полковник-чернобылец, который работал в пресс-центре МВД и участвовал в той спецоперации (он здоровый, грузный человек), не без юмора рассказывал: «Знаешь, я никогда не думал, что могу с такой скоростью улепётывать от собственного ОМОНа! Мы орём „Свои, не бейте!“, а эти дуболомы бьют и крутят всех подряд!». Так Лавра была освобождена, полторы сотни боевиков - арестованы, открыты уголовные дела. Разумеется, на следующий день всех отпустили, а уголовные дела - закрыли. Торжество кравчуковской законности!

«Новый Регион»: А телевидение было?

Василий Анисимов: Было, снимали арест погромщиков, записывали комментарии. Но ни один кадр на телеэкраны так и не попал. Тем не менее власти не удалось сорвать приезд Блаженнейшего Митрополита, запугать архиереев. Тогда она решила вообще упразднить УПЦ, создав некую УПЦ-КП во главе опять же с непотопляемым расстригой Филаретом. Но это уже другая афера. Мы в пресс-службе к юбилею Харьковского Собора подготовили к изданию три книги о Церкви, власти и расколах, где изложена вся наша церковно-государственная история последних двух десятилетий. Эта история, с одной стороны, - летопись предательства, алчности, лжи, афер, а с другой - высокого служения Богу и человеку, мужественного стояния во Христе, Его Церкви и Правде. Харьковский Архиерейский Собор, безусловно, относится к тем страницам нашей истории, которыми мы можем гордиться.

Беседа председателя православного братства «Радонеж», директора радиостанции «Радонеж» Евгения Никифорова с руководителем пресс-службы Украинской Православной Церкви Василием Анисимовым

Василий Семенович! По традиции, мы с тобой много лет подряд подводим итоги прошедшего года. Для Православной Церкви на Украине он был очень сложным, трагичным. Почил о Господе Блаженнейший Митрополит Владимир, началась и продолжается гражданская война...

Я думаю, что как-то символически связаны кончина Блаженнейшего Митрополита и эта волна насилия, которая захлестнула Украину. Митрополит Владимир и кровопролитие - несовместимые понятия. Первое интервью, которое мы с ним сделали по его приезде в Киев в 1992 году, вышло с заголовком: «Бог не в силе, а в правде». Это было лейтмотивом его предстоятельского служения. Митрополит никогда не благословлял насилием отвечать на насилие в религиозных конфликтах, раскольничьих провокациях, постоянно сдерживал православных. Хотя на нашей стороне были и закон, и многократное численное преимущество, но он очень боялся, что конфликты могут расшатать межконфессиональный, гражданский мир и разрушить Украину. Он говорил: если мы мордобоем будем утверждать правду Христову, то чем будем отличаться от наших оппонентов - унии и расколов? Православная Церковь всегда показывала власти пример, как в братстве и любви объединять миллионы людей разных регионов.

Давай поговорим о причинах сегодняшней трагедии. Украина обрела независимость без потрясений, единой державой, почему она стала трещать по швам?

Да, кроме Крыма, который всегда бунтовал, референдумы о независимости проводил, своего президента избирал, другие регионы чувствовали себя более-менее единой страной. У власти хватало ума сглаживать, а не обострять противоречия. И Церковь помогала укреплять единство страны. Разрушать единство стали уния, расколы, которые насыщали людей враждой, ненавистью друг к другу. Они же окормляли политические партии, типа той же фашиствующей «Свободы». Майдан был политической акцией и просто кипел злобой, хотя его у нас именуют «революцией достоинства». Как ни придешь туда, как ни включишь трансляцию - то клянут, то скачут. Леонид Кравчук тогда заявлял, что не хочет жить в стране, где даже депутаты призывают убить президента. Любовь сплачивает, ненависть разобщает, поэтому все и треснуло.

- Многие считают, что Украина стала жертвой своих внутренних противоречий, которые вскрыл Майдан.

Конечно, Украина неоднородна. Когда в 1654 году при Богдане состоялось воссоединение Руси (в советское время это именовалось воссоединением России и Украины, хотя ни одной, ни другой в нынешнем виде тогда не существовало), то воссоединилась небольшая часть Левобережья, которая была под юрисдикцией Хмельницкого. По условиям воссоединения московское царство объявляло войну Польше, и после долгих лет и войн Польско-литовское государство было разделено и вошло в состав Российской империи. Эти земли стали сердцевиной будущей Украины. При большевиках территории восьми нынешних областей юго-востока были включены в состав Украинской Советской Республики. У нас пишут, что Ленин присоединил Новороссию к Украине, хотя вернее - сельскую Украину присоединили к индустриальному Юго-Востоку, потому что столица была в Харькове. При Сталине Галиция, Буковина, Закарпатье стали частью Украины, при Хрущеве - Крым. Понятно, что все эти регионы разных исторических судеб. Но это не фатальные различия, они были объединены жизнедеятельностью в царской России или в Советской Украине.

Складывается впечатление, что Украина никак не может определиться и помириться со своей собственной историей. Она была создана российской империей и коммунистами, которых сегодня власть пытается запретить. А истоки независимости ищут у Мазепы, Петлюры, Бандеры.

Парадокс заключается в том, что не только советская, но и нынешняя Украина была создана коммунистами. Они имели подавляющее большинство в Верховной Раде в 1991 году, после ГКЧП собрали пленум, постановили голосовать в парламенте за декларацию о независимости и проголосовали. Я работал тогда обозревателем в газете и могу засвидетельствовать: никто из них ни о Бандере, ни о Мазепе, ни о Петлюре не вспоминал. У них были другие мотивы, и главный из них - страх оказаться за решеткой за поддержку путча.

Сторонники независимости убеждали, что Украина - самая богатая, цветущая и продвинутая часть Советского Союза, на ее территории сосредоточена чуть ли не половина промышленного потенциала советской сверхдержавы, и она входит в десятку самых развитых стран мира. Я помню, как накануне референдума по квартирам носили ворох агитационных материалов, доказывающих, что мы и по хлебу, и по стали, и по самолетам, и по ракетам, и по кораблям, и по наукам, и по всему на свете впереди планеты всей, и только отделимся от Союза - заживем так, как никаким Европам и Япониям не снилось. Со своим богатством, правдой и волей. Даже националистический Рух обещал, что у нас будет такая замечательная независимая держава, что в ней евреи будут жить лучше, чем в Израиле, русские - чем в России, поляки - чем в Польше.

- Не сложилось?

Увы! Об этом очень быстро забыли. Напротив, был принят какой-то страдательный образ исторического существования: нас всегда угнетали, разоряли и в Древней Руси, и в Польско-литовской державе, и в Российской империи, а паче всего - в коммунистическом Советском Союзе. Если не геноцид, то голодомор. В таком качестве мы были приятны и понятны демократическому европейскому милосердному сообществу.

- Но Украина так и не обрела политического единства.

Гражданский мир обретается в развитии, в социальном оптимизме, в устремленности в будущее, а не в упадке и разрухе. Украина единственная, наверное, в мире страна, которая боится своего великого прошлого. В том узком примитивном националистическом историческом самосознании, которое уже четверть века навязывается всей стране, просто нет места гигантскому культурному, историческому, литературному, индустриальному, научному, духовному наследию, которым обладают и Киев, и регионы. О чем великом, созидательном ни вспомни - непременно окажется то имперским, то славянофильским-антизападным, то русофильским, то революционно-коммунистическим. А это в нашем вечном «европейском выборе» недопустимо. Можно сотни великих имен - князей, царей, полководцев, писателей, ученых, философов, религиозных деятелей, педагогов, промышленников - перечислять, которые не вписываются в украинский исторический «дискурс», а с ними целые регионы.

- Но в советскую историю они тоже не все вписывались...

Конечно. Все, что было до Великого Октября 1917 года, называлось «предысторией человечества», и она заключалась в борьбе трудящихся классов против эксплуататоров. Внимание заслуживали только такие события и борцы, от Спартака до вождей пролетариата, героев революции. Эта борьба, как гласила теория, иногда принимала характер национально-освободительных, религиозных войн. Потому культивировался Богдан Хмельницкий, Тарас Шевченко вообще был воплощением идеального поэта-борца против крепостничества, за свободу трудящегося человека и народа. Вот они наряду с Марксом, Лениным, прочими революционерами повсеместно увековечивались в памятниках, названиях улиц, площадей. К ним добавлялись местные борцы за счастье народное, скажем, арсенальцы в Киеве или матросы-потемкинцы в Одессе. По-своему универсальная схема, поскольку местные события вписывала во всемирную сакральную революционную историю. Все остальное «выбрасывалось за борт современности», поскольку было связано с эксплуататорами и их пособниками по закрепощению трудящихся. К пособникам относили и Православную Церковь, ее 900-летнее духовное наследие планомерно уничтожалось или запрещалось в атеистическом государстве.

- Теперь, как я понимаю, используется та же матрица, только вместо революционеров - националисты?

Совершенно верно. История Украины - это история украинства, тех, кто писал по-украински (а это появилось в 19 веке) или боролся против Российской империи или СССР (те же кружки революционных демократов или советские диссиденты). Это мизерная часть истории крупнейшего европейского государства. Реальная же история, как была, так и осталась репрессированной. Вот, например, я родился, окончил школу в городе Смеле. Это родовое гнездо графа Алексея Бобринского на Киевщине (сейчас - на Черкасчине), внука императрицы Екатерины. Бобринские - это магнаты, меценаты, ученые, очень пассионарные деятели, которые преобразовали весь край. Бобринский - основатель железных дорог, основатель сахарной промышленности, он сделал Киев сладкой столицей империи. Бобринские построили два десятка заводов и фабрик, десятки гимназий и школ, храмы, больницы, театр. Огромен их вклад в селекцию (вывели новые сорта свеклы и роз), в земледелие (конструкция плуга, изобретенная Бобринским, получила медаль на выставки в Париже), в лесоводство, в археологию скифских курганов, в градостроение, в научные исследования (агрономические, химические), в фотографию и т.д. В центре Киева стоял памятник (на месте нынешнего памятника Щорсу) графу Алексею Бобринскому, воздвигнутый на средства сахарозаводчиков и киевлян. Это был первый в империи памятник промышленнику. После революции памятник снесли, разрушили церковь и фамильный склеп Бобринских в Смеле, станцию Бобринская переименовали в Шевченково. Память стерли, дела предали забвению. В революционных кружках не участвовал, в Центральной Раде не заседал, по-украински не писал. С глаз долой, из сердца вон. И в советские времена, и в нынешние. И таких забвений - тысячи. Хотя ведь очевидно: все великое, замечательное, что есть в Украине, надо считать национальным достоянием, пропагандировать, ценить, уважать, а не разделять людей на москалей, жидов и патриотов, и уж тем более - не навязывать свое ущербное русофобское мировоззрение кровавыми бойнями, как это было в Одессе.

- Но ведь бандеровцы маршируют не только в Одессе, но и в Киеве, и в Днепропетровске, и в Харькове...

Да с факелами. «Бандера придет, порядок наведет»! Почему Бандера, а не Гоголь, Королев, Челомей, Янгель или Потебня? Кто до кого дорос. Это акции эпатажа и запугивания. Они нравятся олигархам и власти, поскольку вместе с войной на Донбассе, гибелью солдат, постоянными мобилизациями, милитаристской пропагандой держат людей в страхе. Этот страх заставляет мириться с тяжелыми, для многих - невыносимыми условиями существования (дороговизна, нищета, безработица), которые с каждым месяцем усугубляются. Такая вот технология управления страной.

Ты не упомянул русофобию, которая, судя по всему, стала государственной политикой. Первым законом новой власти после бегства Януковича был русофобский закон о языках. Теперь запрещены российские телевидение, телепрограммы, кинофильмы, актеры, даже гоголевский «Тарас Бульба» попал под запрет.

Я начинал печататься в 1970-е годы в самиздате, как и все, читал диссидентскую литературу, и хочу напомнить, что все запрещенное официальной властью всегда представляется источником наиболее достоверной информации. Сегодня российские СМИ запретили, свои оппозиционные - зачистили. Причем появилось огромное количество всяких стукачей, доносчиков, которые выявляют «непатриотов», указывают, где там что-то российское или пророссийское промелькнуло. Этим занимаются целые государственные запретительные организации и общественники-боевики, которые определяют, что должны мы смотреть и слушать. При этом у нас провозглашены «европейские ценности» и тотальная свобода слова!

Что касается Гоголя, то и нынешний запрет, и то, что его 25 лет относят к «зарубежным писателям», - это результат воинствующего невежества. Шевченко восхищался: «наш несравненный Гоголь»! Его действительно не с кем сравнивать по той уникальной роли, которую писатель сыграл в формировании украинского национального самосознания. Гоголь был родоначальником, как сейчас говорят, культурологического мифа об украинцах как «казацком народе». Ведь запорожские казаки, как специфическая социальная группа, были лишь частью народа, и чтобы народ увидел в запорожцах все лучшее, что есть в нем самом, обрел в них свой культурный код, поведенческий стереотип, нужен был Гоголь. У Гоголя казак - это простодушный, мечтательный, бесстрашный в защите своей православной веры и справедливости, всегда готовый к самопожертвованию «за други своя», за родную землю, с удивительно чистыми отношениями к возлюбленной, к матери, послушный родителям, чуждый злобе, коварству. Казак - это красивый, можно сказать, идеальный христианский человек, достойный пример для подражания.

А есть и другой взгляд на казаков, он выражен великим писателем, нобелевским лауреатом, классиком мировой литературы Генриком Сенкевичем в его знаменитых исторических романах. У Сенкевича запорожские казаки - это разбойники, бандит на бандите, неграмотные, немытые, алчные, кровожадные, коварные, без чести и совести - совершенно отвратное сообщество. Это, можно сказать, взгляд просвещенной Европы на «казацкий народ». Поэтому запрещать Гоголя - это запрещать самих себя.

- Были казаки, стали бандеровцы?

Я думаю, что бандеровцы - это первое поколение украинцев, не читавших Гоголя. Трудно себе представить, чтобы казак ходил в балаклаве, кипел злобой, погромами занимался, запугивал население. Они хотят ассоциировать себя с чем-то героическим, но ничего, кроме партизанской борьбы с Красной Армией во время Великой Отечественной, обнаружить у себя не могут. Непонятно, как это можно вообще культивировать в стране, где вся национальная украиноязычная культура от Довженко, Тычины до Малышко и Гончара принципиально антифашистская.

- Но ведь культивируют?

Да. У нас могут русофобствовать, а потом спеть гимн «Ще не вмерла» Павла Чубинского, знаменитого исследователя русского Севера, который писал, что он своими трудами «заслужил любовь русского народа»

- А как же он националистом-русофобом стал?

Да не был он русофобом. Чубинский - помещик из Борисполя, учился в университете в Питере, как водится, студентом участвовал в революционно-демократическом кружке, был уличен в «распространении коммунистических идей», отправлен в ссылку к своему крестному отцу, губернатору Архангельска. Там стал редактировать газету, совершать этнографические экспедиции, собрал много материала, написал исследования по русскому Северу, которые принесли ему славу, уваровскую премию императорской академии, брат царя ему даже перстень подарил. Гимн он написал в 23 года на хмельной пирушке с сербами (Россия помогала им в борьбе за независимость, предоставляла убежище), которые пели свои свободолюбивые песни. Чубинский в подражание им и польскому гимну «Еще Польска не згинела» во время застолья сочинил стихи, которые стали гимном независимой Украины. Это не мешало ему верой и правдой служить москалям и гордиться этим.

- А нынче он не пройдет люстрации?

Никоим образом. Причем дважды: за распространение коммунистических идей и за любовь к России. Вообще, когда думаешь об исторических, культурологических причинах нашей катастрофы, понимаешь, как прав был Булгаков, который утверждал, что всякая разруха начинается в головах.

- Но сегодня эта разруха обернулась настоящей гражданской войной. Как оценивают в УПЦ сложившуюся ситуацию?

Православная Церковь в Украине выполняет свою историческую миссию, которая заключается в сохранении народа, вверенного ей Богом. Причем выполняет мужественно с первых дней кровавого противостояния. Блаженнейший Митрополит Онуфрий, архиереи, священники неустанно призывают участников конфликта к миру и милосердию. Миротворцем быть нелегко, потому что война, милитаристская пропаганда, как воронка, засасывает людей. Я вот посмотрел первые в новом году заседания Верховной Рады - ни слова о мире, одна воинственность: дожать Донбасс, добить! Думалось, что после Минска потихонечку начнут договариваться, разводить войска, искать пути примирения, компромисса. Вместо этого - новая волна насилия. У нас легко могут 50 добровольческих батальонов сколотить и бросить в бой, в щепки разнести аэропорты, шахты, заводы, целые города и селения, погубить тысячи жизней, а вот найти десять интеллектуалов, которые бы предложили модель сосуществования Донбасса и Украины в пределах одного государства, так и не смогли.

- Но это ведь все равно придется делать?

Конечно. Надо садиться за стол переговоров, к чему призывает Православная Церковь и все мировое Православие, договариваться, и не о перемирии, а о мире, о жизни, о будущем. Договариваться между собой, а не с США, Евросоюзом или Россией.

- Но ведь Украина уже определила светлое будущее - Евросоюз...

Какое светлое будущее? С мальчиками кровавыми в глазах? Мы - христианская держава, и все понимают, что Бог не простит пролитой крови. Чем бы мы ее ни оправдывали. Пока люди сами, взаимным прощением, покаянием не помирятся между собой - ничего доброго не будет.

- Спасибо за беседу!